Алику 26 лет; вообще-то он – Аюбджон Одинаев, но всем представляется именно Аликом. Когда ему было 22 года, с ним случилась сначала одна катастрофа, и сразу же вторая, и всё – ходить Алик перестал. И вот только-только появилась определенная надежда на то, что он все-таки встанет, и Алик вцепился в неё мёртвой хваткой.

Алик – парень непростой. «Ты, сынок, в рубашке родился» - сказал ему врач в челябинской больнице, куда Алика привезли сразу после двух катастроф. Катастрофа №1 – на Алика свалился железный лист весом в тонну, когда он сидел под ним на корточках и работал; катастрофа №2 – в карету «скорой помощи», в которой его везли в больницу, врезался внедорожник, машина перевернулась, и Алик вылетел из нее на обочину. И до сих пор удивляется, что после всего этого не потерял сознание, и даже объяснял медсестре, что с ним делать.

- Ну, она такая меня увидела, а я крови много потерял, белый весь и она запаниковала – «что делать, что делать, что делать?». Это было 5 марта, Челябинск, на улице минус 30 и я одет был очень тепло, и говорю ей, мол, разрежьте на мне одежду.

Ну, конечно, остаться после такого совсем невозмутимым Алику не удалось. Когда на него свалился тот чёртов лист, ему не только спину придавило, но и арматурой пробило руки насквозь, но Алик из-за шока толком боли не почувствовал. А вот когда врач со «скорой» попросила его пошевелить ногами и он не смог, то расплакался.

- И врач сказала – «перелом позвоночника». Меня нужно было положить на что-то жесткое, носилки со «скорой» не подходили. Ребята притащили дверь, положили меня на нее, потом в машину, но так как дверь была шире, чем носилки, то страховочными ремнями меня не зафиксировали. И когда в нас врезался внедорожник, я вылетел из «скорой» вообще без препятствий.

соцсети

То, что Алик остался жив после всего – уже чудо, но он его вполне себе рационально объясняет – железо упало с высоты в полметра, упало бы с большей высоты, то конец; плюс, Алик профессионально занимался кикбоксингом и успел сгруппироваться под тяжестью. В общем, он, правда, непростой парень, потому что остаться живым под тонной железа – это было только начало.

«Маме меня вернули, а я - кожа, да кости и не на своих ногах»

В трудовую миграцию Алик подался из-за безденежья: семья большая – семеро детей, родители в разводе; Алик после 9 класса поступил в колледж на автомеханика, но не доучился, решил уехать на заработки. Думал - подзаработает, вернется и продолжит учебу, а может и что-то более солидное подберет для себя, в вуз, например, поступит.

Ну, а потом случилось – то, что случилось.

- Маме меня вернули, а я – кожа, да кости и не на своих ногах. Я весил где-то 70 килограммов, а когда вернулся – 40. Ничего от меня не осталось.

Алик приехал домой через три месяца после трагедии; врачи сказали, что нужен серьезный, длительный курс восстановления, но ни один реабилитационный центр России гражданина Таджикистана бесплатно не принял, а заплатить было нечем. В Таджикистане таких центров нет, поэтому Алика привезли домой, уложили на кровать и всё.

соцсети

- Ничего не менялось, я лежал дома, смотрел в потолок и понимал, что моя жизнь закончилась. Пролежни появились, пришёл врач сказал, что я так буду лежать-лежать, и потом умру. Я никого не хотел видеть,  ни с кем не общался, не разрешал заходить в свою комнату ни родственникам, ни друзьям. В общем, я загнулся совсем. И в таком состоянии я был 1,5 года.

Что случилось потом – не очень понятно, но спрашивать неудобно; Алик просто говорит, что увидел какой-то сон, о котором даже родной матери не рассказал, и решил, что «хватит, настрадался». Он сначала полез в интернет, и зарегистрировался во всех соцсетях, потом пошел искать в них группы, в которых собираются люди, пережившие такие же трагедии; потом стал читать истории Стивена Хокинга, Ника Вуйчича, Сергея Бубновского. Потом решил, что если они смогли, то и он сможет, потом сам сделал себе тренажер Дикуля – он же сварщиком в России работал - потом завел себе новых друзей и стал выходить из дома.

Он стал волонтером в общественной организации Allegria, потом поступил в лицей и в этом году его заканчивает - будет механиком, и в этом же году планирует все-таки поступать в вуз – на юриста, заниматься правами людей с ограниченными возможностями.

Алик стал победителем ТОП-50 "Стильные люди Душанбе" в прошлом году

«У нас считают, что если ты в коляске, значит, нужно жалеть»

Алик сам эту тему не поднимает, рассказывает как будто всё очень легко – «посещаю разные семинары, учусь на очном отделении», а ведь наш город для людей с ограниченными возможностями – это настоящая полоса препятствий.

- Ну, да барьеры везде. Нет ни транспорта, ни дорог подходящих. Сначала я каждый день чувствовал себя обузой, очень долго заставлял себя научиться просить кого-то о помощи, но потом понял, что должен как-то выживать, и постепенно стал наглым.

«Наглость» - в понимании Алика – это вот как: например, контролёр в автобусе говорит ему, что не будет опускать пандус, по которому он может попасть в транспорт, мол, народу много, а Алик ему отвечает, что плевать – опускай пандус и всё. Или делали рядом с домом Алика дорогу, и на тротуарной части для него, а еще для женщин с колясками или пожилых людей, ничего не предусмотрели. Он снял об этом видео, и опубликовал в интернете, с обращением к мэру, к нему сразу пришли ответственные за участок люди и попросили, чтобы он убрал ролик. Алик его не убрал, и сказал, что если тротуар сделают удобным, то снимет другой ролик, только уже с благодарностью. И тротуар действительно сделали по-человечески. Он, кстати, постоянно теперь тестирует город и снимает видео-блоги на тему доступной среды для всех.

- Что тебя больше всего раздражает в реакции прохожих?

- Знаешь, что раздражает? Вот я, вроде хорошо одеваюсь, мое сегодняшнее состояние не дает мне права не следить за своим внешним видом, и все равно…Буквально сегодня – стою на пешеходном переходе, и незнакомая женщина протягивает мне один сомони. Я ее спрашиваю – «разве я похож на попрошайку»? Она засмущалась, извинилась и отвечает, что мол, вы же сидите в коляске.

«Душанбе становится доступнее»

Еще я спрашиваю Алика о том, есть ли в нашем городе место, куда ему очень хочется, но он попасть не может. Он действительно очень настойчивый, потому что даже пытается вспомнить такое место.


- Когда открыли «Ашан», вернее кинотеатр «Кайхон», я так хотел туда попасть, потому что – стыдно признаться - до этого момента никогда не был в кино. В этом торговом центре – хорошая доступность, но до кинотеатра лифт не поднимается, пришлось просить, чтобы мне помогли туда попасть. И это было очень долго, трудно, и когда я, наконец, попал в зал, как-то не по себе мне стало – реакция людей была странной. Я почувствовал себя лишним, не знаю почему, но было очень грустно.

Впрочем, когда Алик поделился своими переживаниями с другом, которому проблемы людей с ограниченными возможностями тоже знакомы не понаслышке, он посоветовал ему ходить в «Навруз», там доступность есть, и Алик туда ходит.

Еще он любит театр, особенно наш театр Оперы и балета, его там все знают, и специально для него открывают дверь только не с центрального входа – там, где красивая, но совершенно неподходящая для Алика лестница - а с бокового, куда добраться легче.

- Но, Душанбе все равно становится доступнее, серьезно. Правда, пока удобные пандусы есть только около цирка и около новостройки, которая напротив мединститута, но меня и это радует.

- Знаешь, когда я в первый раз приехала в Европу, то сразу в глаза бросилось большое количество людей с ограниченными возможностями на улицах, со мной были земляки, им тоже это бросилось в глаза, и кто-то заметил – «какая у них больная нация». Представляешь?

- Ну, ну. Если наш город станет хоть чуточку доступнее, ты не поверишь, сколько людей с ограниченными возможностями выйдут на наши улицы! Они просто вынуждены сидеть дома.

«Я за эти 2,5 года ни разу не сдался»

Ну, а теперь о самом главном, о чем Алик, несмотря на свою «наглость» тоже не говорит. Надежда на то, что он встанет, есть. Когда он только стал волонтёрить, ребята устроили благотворительную акцию, пытались собрать деньги, чтобы он хотя бы прошел полноценное обследование, которого еще толком не было. Всю сумму собрать не удалось, хотя помочь Алику достаточно серьезной суммой старался даже Шохрух Саидов, но все равно не хватило. Речь шла о десяти тысячах долларов, Алик собрал что-то около шести.

- Потом на эти деньги я решил все-таки начать лечиться – поехал в санаторий «Зумрад», в Исфару, там принимал все процедуры, улучшил свое питание, стал ходить в спортзал и на курсы массажа. И скоро начал чувствовать свои ноги до колена.


Теперь Алику предложили обследование в Турции, он уже отправил туда свои документы и врачи считают, что шансы есть, только нужно пройти обследование и тогда станет понятно, что ему нужно – операция или длительная реабилитация. Алик за этот шанс держится мёртвой хваткой, говорит, что за 2,5 года ни разу не сдался и сдаваться уже не собирается. И деньги на поездку найдет, во что бы то ни стало. Ему уже помогают, вот фонд «Рушди Точикистон» передал 2 тысячи сомони, еще знакомые ребята собрали тысячу сомони, незнакомая женщина - 400.

Уже в конце разговора, я зачем-то спросила – видит ли он в своих снах себя таким, каким был раньше. И тут Алик впервые за весь наш разговор поник: оказалось, что такие сны он видит, но терпеть их не может, старается нагружать себя в течение дня так, чтобы от усталости не видеть во сне ничего.

- Потому что я потом начинаю задавать себе глупые вопросы  – «а что было бы, если бы я тогда туда не поехал?», «а почему это случилось именно со мной?», «а что я сделал такого плохого в жизни?». Глупые вопросы, на них нет ответа, не надо их себе задавать, просто идти вперед и всё. 

Те, кто хочет помочь Аюбджону, может связаться с ним в соцсети Фейсбук, написав на его страницу

Следите за нашими новостями в Telegram, подписывайтесь на наш канал по ссылке https://t.me/asiaplus