На вопросы журналиста «Озоди» Абдукаюма Каюмзода ответил Солиджон Джураев, бывший и.о. Генпрокурора Таджикистана.

Когда я был прокурором  

- Помню, тогда один из руководителей Генеральной прокуратуры на пресс-коференции говорил, что вы незаконно освободили от ответственности Ходжи Акбара Тураджонзода за участие в февральских событиях. Потом это озвучивалось и на 16-й Сессии ВС, а так же то, что вы получили должность при поддержки оппозиции…

- Для расследования февральских событий 1990-го года было привлечено 100 человек из числа работников следствия и безопасности СССР. На протяжении 4 месяцев расследованием руководила Москва. Лишь через 4 месяца руководство следствием было передано мне. Однако следствие по причастности духовенства к данным событиям вело КГБ, поэтому дело Тураджонзода я не вел. А те, кто вели, каких-либо обвинительных материалов мне не предоставляли, так на каком основании я мог привлечь его к ответственности? Если бы Тураджонзода был бы виновным, то тогдашние Прокуратура и КГБ СССР, сделали бы это совместно с КГБ Таджикистана.

Когда я был назначен на должность заместителя генпрокурора, мой трудовой стаж считался одним из лучших на территории Союза и я даже получал ордена в Кремле за свои заслуги. Уважаемый Тураджонзода тогда сидел в мечети, Эмомали Рахмон - в колхозе, а Сангак Сафаров – в буфете. Так почему мое назначение на должность генпрокурора ставится под сомнение? Эти ложные и клеветнические слухи распространялись закулисными интриганами.

Кто освободил Максуда Икромова и за что?  

- Одна из обсуждаемых тем того времени было освобождение мэра Душанбе Максуда Икромова, которое приписывали вам…

- Это не соответствует действительности. Икромов был освобожден Почомуллоевым (бывший и.о. Генпрокурора) еще до моего назначения. Его освободили под подписку о невыезде. О его освобождении я узнал по радио и на заседании управления прокуратуры спросил Почомуллоева о причинах, на что он сказал, что руководство страны само прояснит этот вопрос. Действительно, на 15 сессии расследование дела Икромова было возложено на Почомуллоева.

- Однако на 16 сессии вопрос освобождения Икромова тоже рассматривался, и винили в его освобождении Вас…

- Да, на 16-й сессии была зачитана правительственная телеграмма, которая на самом деле была сфабрикованной, что якобы я освободил Рахима Нуруллобекова, убийцу Нурулло Хувайдуллоева. Также в ней говорилось, что по поручению А. Искандарова я освободил Икромова, что было явной ложью. После этого я отправил на имя председателя ВС Э. Рахмонова ходатайство, чтобы мне было позволено дать объяснение перед депутатами.

В действительности было так. Несколько вооруженных людей пришли в здание Генпрокуратуры и стали требовать освобождения Нуруллобекова. Дали срок до 12 часов следующего дня. Грозились убить моих детей, если не выполню. Я спрятал своих детей, а меня самого разместили в гостинице Совета министров и дали охрану из числа военнослужащих 201 дивизии.

На 16 сессии некоторые депутаты мне сказали, что это председатель области Абджуджалил Хомидов, и.о. премьер-министра Абдумалик Абдуллоджонов, Саломиддин Шарофов, Почомуллоев и другие, кто претендовал на кресло генпрокурора, распространили слухи, о том, что я являюсь сторонником оппозиции и поэтому отпустил преступников…

Через три дня мне удалось выступить на заседании перед депутатами и опровергнуть все эти лживые слухи. Эмомали Рахмонов, новый председатель ВС сказал, что Почомуллоев обещал на 15 сессии привлечь Икромова к ответственности, но сейчас узнаем, что он сам его освободил. Рахмонов поручил мне пригласить Почомуллоева.

На следующий день по моему поручению прокурор области И. Каноатов пригласил Почомуллоева на сессию. Икромов содержался в тюрьме Худжанда, и я поручил принести и его дело. Взяв это дело, вместе с Почомуллоевым зашли к Рахмонову. Председатель увидел, что действительно везде в документах стоит подпись и. о. генпрокурора Почомуллоева. Он спросил Почомуллоева, почему он его отпустил. Тот сказал, что отпустил, так как многие свидетели покинули республику и прошли сроки по его задержанию, поэтому взяв у Икромова подписку о невыезде, освободил его. Председатель сказал, что Почомуллоев должен объяснить все депутатам. Но, несмотря на то, что Почомуллоев два дня находился там, слово ему так и не дали.

Здесь, конечно, тоже имели место политические игры, поэтому не хотели все раскрывать. Цель была в том, чтобы очернить меня. Если бы выступил Почомуллоев, то интриги бы раскрылись, а я был бы оправдан в глазах людей.

Абдумалик Абдулоджонов был против меня  

- Как вы думаете, кто сфабриковал ту телеграмму?

- Думаю, это было дело рук некоторых людей из Согда, которые хотели получить должность генерального прокурора, конечно, вместе с Абдуджалилом Хамидовым и Абдумаликом Абдуллоджоновым. Они хотели поставить на эту должность карманного прокурора. Когда пришел я, то отклонил многие их прошения о назначении их близких на те или иные должности в структуре прокуратуры. Кроме того, будучи еще начальником следственного управления, я возбуждал дело в отношении Абдуллоджонова, когда он еще был министром хлебопродуктов.

Также в 1992 году, когда я был и.о. гепрокурора, Россия выделила Таджикистану около 320 миллионов рублей, но эти деньги не поступили в Центральный Банк Таджикистана, а по поручению Абдуллоджонова, который в тот момент находился в Москве, были направлены в Ленинабадскую область. Касательно этих денег возникли большие споры на президиуме ВС. Искандаров поручил мне расследовать этот факт, и когда я начал это расследование, Хомидову и Абдуллоджонову это очень не понравилось. Но потом началась 16 ссесия и я не смог довести расследование до конца.

Поэтому, я думаю, это они меня всячески дискредитировали перед новым председателем ВС.

Кроме того, за несколько лет до этого, я задерживал и передавал в суд брата и мужа сестры одного из охранников Эмомали Рахмонова в Худжанде. Один из них получил 11 лет лишения свободы, но потом был освобожден, а позже при помощи Сангака Сафарова, был назначен командиром Народного фронта, а затем председателем г. Турсунзаде. Возможно, это они давали обо мне ложную информацию.

Аслонов был заложником Сангака Сафарова?  

- Когда вы были и.о. генерального прокурора, совершались действия, которые до сих пор волнуют общественность. Например, задержание и взятие в заложники Кадриддина Аслонова. Было ли возбуждено дело по этому факту?

- О том, что его взяли в заложники, мне сообщил прокурор Курган-Тюбе. Через несколько дней жена Аслонова и его близкие пришли к Искандарову, куда пригласили и меня. Они сказали, что его похитили, но кто, не знали. Прокурор области и глава МВД Хатлона говорили, что его взял в заложники Сангак Сафаров. Потом мы узнали, что он его жестоко убил.

- Таким же образом общественность взбудоражило убийство Муродулло Шерали, главного редактора «Садои мардум», и депутата ВС. Кстати, это убийство стало тогда первым кровопролитием …

- Убийство Муродулло Шерали произошло 5 мая на территории ВС, и я видел все это. Наша следственная группа тогда расследовала уголовное дело. Меня тогда тоже взяли в заложники...

- В какие заложники?

- Там были заложники, которых вели в подвал, но я сбежал.

- Кто мог их взять в заложники?

- Я тогда находился там по непосредственному поручению президента Р. Набиева, и расследовал тогдашние события, в частности, захват дворца президента. Набиев создал мне условия для работы в здании Верховного совета, где и ему был предоставлен рабочий кабинет. В следственную группу входил и Абдурахим Кахоров из числа сотрудников милиции. В тот день, 5 мая, после обеда, когда закончился митинг на площади Озоди, Набиев сказал мне, что плохо себя чувствует, и сегодня его уже не будет. Просил передать Дустову. Где-то через час прибежал Дустов. Он спросил, где президент, сказал, что в ВС начали убивать людей, началась война. Когда я сказал, что Набиев ушел, он тоже ушел. Я отпустил следователей. Спустился на первый этаж и увидел, что Муродали Шерализода и нескольких охранников взяли в заложники кулябские боевики. Потом они его застрелили. Я позвонил Кахорову, сказал, что они должны освободить заложников. Их отвели в подвал здания ВС… Вечером их освободили.

- Однако потом были слухи, что его застрелили оппозиционеры…

- Я сам там был и вел следствие. Когда происходило событие, боевиков оппозиции там не было. Потом следствие выявило, что его застрелил один из боевиков, который тренировался во внутреннем дворе Маджлиси Оли. Потом прокуратура объявили его в розыск.

Давление было с двух сторон  

- Во время работы на должности Генпрокурора на вас оказывалось давление?

- Давления были и со стороны политических групп и со стороны боевиков. Каждый из них хотел освободить своих сторонников, но никого из них я не слушал. Например, от правительства поступило поручение арестовать 17 человек. Это Сафарали Кенджаев, Сангак Сафаров, Амиркул Азимов, Ибод Бойматов, Рахмон Набиев, и освободить некоторых людей, в том числе и Нуруллобекова. Такие поручения я не выполнял. Касательно ареста командиров Народного фронта, я потребовал от правительства, министра внутренних дел и председателя КГБ, что нужно арестовывать и боевиков оппозиции. Один из должностных лиц республики в очень жесткой форме сказал мне, что они являются предателями, и я должен их арестовать. Я сказал, что для того, чтобы обвинить их, нужны веские доказательства. Когда он стал настаивать, я сказал, что я не являюсь прокурором при правительстве, и их требования незаконны.

После этого я зашел к Исканадарову и сказал, чтобы он освободил меня от должности, так как такие требования я выполнять не буду. Здесь я хотел бы отметить, что когда меня назначали на должность генпрокурора, я поставил условие пред ВС, что если на меня будет оказано давление, я работать не буду. Сказал, что если меня назначают из–за политических интересов, то ошибаются. Искандаров и некоторые руководители оппозиции, в том числе Аслиддин Сохибназаров, сказали, что им нужен именно такой человек, который будет работать в рамках Конституции. В общем, я передал это незаконное требование одного из руководителей правительства, но Исканадаров сказал, чтобы я никого не слушал. Я до сих пор благодарен ему за поддержку.

Гранату бросили, чтобы вовлечь людей в войну  

- Вы имели разговор с Сангаком Сафаровым?

- В первый раз я встретился с Сангаком Сафаровым в начале 1990 года. Я тогда вел дело в отношении некоторых руководителей Куляба, в том числе начальника внутренних дел, заместителя прокурора и руководителя Госснаба. В ходе этого следствия выяснилось, что Сангак самовольно забрал из склада госснаба строительные материалы на 9 тыс. рублей, а деньги не заплатил. По моему поручению Джиёнхон Ризоев, который тогда был начальником разыскного отдела, привел его ко мне на допрос…

5-го мая среди белого дня зампредседателя КГБ А. Белоусов, с целью втянуть две площади «Шахидон» и «Озоди» в войну, вместе с двумя своими сотрудниками бросил гранату на площаь Озоди. Сангак и его сторонники задержали его и привели в подвал здания ВС. Сангак избил его, и тот сказал, что выполнял поручение начальника КГБ. Сангак хотел убить его, но Кенджаев и Хувайдуллаев не позволили.

Позже в тот же день оппозиция задержала самомго Сангака. О чем тогда говорили с Сангаком, я, наверное, никогда в жизни не скажу, но было много разговоров. Весь процесс разговора с Сагаком Сафаровым и Рустамом Абдурахимовым были запротоколированы и записаны на магнитофон.

«Боевики пытались меня застрелить»…  

- После того, как вы были освобождены от должности, вы имели разговор с новым генпрокурором, покойным Махмадназаром Салиховым. Вы с ним говорили о причинах вашего освобождения от должности?

- Я встретился с ним в Худжанде. Сказал, что в сейфе имею секретные материалы, что должен их сдать. Мы с ним договорились, но по приезду в Душанбе он меня не принял. Я ходил к нему три раза. Более того, в здании генпрокуратуры меня пытались застрелить вооруженные люди. Они повели меня в подвал генпрокуратуры, но на мое счастье там появился заместитель генпрокурора Амир Олимов, который помог мне сбежать на своей машине. Конечно, все это было на почве ложных слухов о том, что я якобы освободил преступников.

- Были ли другие случаи, когда вы подвергались покушению?

- В 1993 году, когда я возвращался из Самарканда в Душанбе, чтобы узнать, как Генпрокуратура решила мой вопрос, в Турсунзаде меня задержали и хотели убить некий Малик – командир Шахринава, который потом был назначен председателем этого района и Шахоб Шарифов – бывший председатель КГБ, который был освобожден от должности по моему предложению. Шарифов прямо сказал, что я должен знать, за что меня наказывают. Тогда меня встречал прокурор Турсунзаде Абдусаломов, который смог убедить Ибода Бойматова - председателя Турсунзаде, чтобы меня освободили…

5 тысяч госпошлина  

- Вернемся к вашим искам относительно того, что вас незаконно сняли с должности генпрокурора (подробности в «АП» №36, №45 и №69). Кроме различных официальных писем, вам еще как-то давали понять, что вы зря стараетесь, что лучше не предъявлять претензии?

- Есть давление, мол, я хочу очернить некоторых. Но у меня нет такого намерения. Я хочу решить вопрос в рамках закона в суде.

Суд района И.Сомони мне сообщил, что рассмотрение моего заявления приостановлено. Мне велели выполнить некоторые требования и дали четыре дня, что невыполнимо. В частности, с меня потребовали заплатить 5 тыс. сомони госпошлины, так как я требую возмещение морального ущерба…Когда трое судей требовали с меня и газет «Азия Плюс», «Озодагон» и «Фараж» 5,5 млн. сомони за моральный ущерб, то они заплатили всего лишь 4 сомони госпошлины. На наши требования заплатить 0,5% от запрашиваемой суммы, нам ответили, что за моральный ущерб выплачивать предусмотренные проценты необязательно. То есть, когда иск идет от государственного должностного лица, то в его отношении применяются неписанные законы. Законы превращаются в двойные стандарты...

Как адвокат, я в своей жизни смог оправдать немало людей, которым прокурор требовал смертную казнь. Я смог добиться справделивости в отношении других, но уже 19 лет не могу ее добиться для себя. Из-за этого очень переживаю…

Возможно, глава государства не знает о ситуации. Но президенту страны не положено быть не осведомленым. Я знаю, что суды отклонят мое заявление, но я буду надеяться. Это моя священная объязанность восстановить справедливость и бороться за правду. По крайней мере, завтра моя совесть будет чиста, так как борьба за справедливость - это смысл моей жизни.

Печатается в сокращении. Полная версия на сайте «Озоди».