У каждого из наших героев была своя причина полюбить Рогун. Каждый из них посвятил многие годы работы этой ГЭС, отдал частицу своей души, и сегодня им есть что вспомнить. И это будут простые истории.

Хамиджон Арифов, энергетик: 

- В 1979 году был заказ изучить вариант передачи энергии от Рогунской ГЭС в ферганскую долину. Самый трудный участок расположен на перевале Коджолы, это порядка 3800 метров, и нам надо было попасть в долину реки Исфайрасайль. Большая часть перевального участка в то время не имела дороги. Там была тропа. Автомобилем можно было пройти только часть дороги. Мы, группа специалистов, прошли через перевал, нанося на карте щели, лавины, другие какие то отрицательные процессы.

А утром отправились на другой участок, и вот спустившись к мосту, по которому еще вчера проехала наша машина, мы увидели, что его больше нет. То есть, нет совсем. Случилось следующее. Там было озеро высокогорное, в которое из-за высокой температуры стекла талая вода, и воды стало настолько много, что его прорвало. Образовался сель, который и снес мост. 

Тогда мы, посовещавшись, сформировали группу из наиболее крепких мужчин, набрали в рюкзаки продукты, так как не представляли, сколько нам идти, и отправились за подмогой. К нам напросился один киргиз в качестве проводника, и мы уверенно пошли за ним. И он, как потом, оказалось, повел нас по тропе, которая была нахожена в 1913-1914 годы!

Её строили пленные немцы, попавшие сюда после первой мировой войны. Тропа образовалась во время разработки рудника. Понятно, что по истечении такого времени тропу занесло. Фактически её не было. Однако киргиз продолжал идти впереди, в руках у него был небольшой ломик, и чтобы можно было безопасно спускаться, он им выдалбливал своеобразные ступени. Таким образом, я с группой специалистов вышел вниз, а сверху осталась машина, повар и пара человек, которые бы не смогли одолеть этот спуск. И водитель, конечно, он же отвечал за машину.

Мы думали ситуация разрешиться за 2-3 дня, но склон был очень крутой, градусов 40. Тогда не было мобильных телефонов, рации не было. Одним словом вызвать вертолет не было никакой возможности. По инструкции в горах передвигаться по одному нельзя. Я, мой заместитель Аброров Мирхабиб, и проводник, оставили людей на этой площадке, и пошли дальше.

Через некоторое время мы попали в населенный пункт Уч - Курган. Там уже была связь. Оттуда я послал телеграмму своему начальнику в Душанбе, что в таком то месте попала в аварийную ситуацию экспедиция таджикского научного отдела энергетики. Я был начальником лаборатории, которая проводила изыскание трасс Рогунской ГЭС в Ферганскую долину.

Телеграмму то я отправил, а на душе неспокойно. Вертолет, который я попросил, стоил денег. Надо было убедить начальника, что ситуация нешуточная. Телефона нет, а информация в телеграмме не передает всей трагичности.

Я отправил нашего провожатого с Аброровым к людям, которые остались на площадке, а сам попросил, чтобы довезли меня до аэропорта, и самолетом вылетел в Душанбе. Там я напрямую отправился к моему начальству. Те смотрят, я грязный, ноги сбитые. Связались с ЦК КП. Был такой секретарь Додобаев. Он позвонил мне, и потом только направили вертолет к месту дислокации машины. Те найти их не могут. Меня по телефону связали с экипажем, и я как мог им объяснил место стоянки. Все закончилось благополучно. Они сели, людей забрали. Не известно, чем бы это закончилось, если бы не поступили так, как поступили…

Была еще одна история.

От Рогунской ГЭС нам было задание найти трассу ЛЭП от Рогуна в район Сухордарьи. В районе Денау, Термеза предполагалось построить подстанцию 500 Квт. Нам нужно было пересечь глубоко врезанный сай, над ним был висячий мост. Длина его была метров 60. Мы осторожно перешли по одному через этот мост, и пошли по еле заметной тропе, заросшей кустарником. Впереди шел Толиб Болтаев, а я сзади, буквально на расстоянии 6-8 шагов.

С нами в группе, помню, был  Муслим Каримов. Было время к обеду. Раньше нам рассказывали такую сказку, что змея никогда первая не нападает. Вот если вы её спровоцируете, тогда она нападет. Повторюсь, что мы шли по зарослям. Откуда Толик Болтаев мог знать, что там змея отдыхает?! Вдруг он с криком побежал в мою сторону. Кричит как резанный: «Змея, змея!». И тут мы её увидели. Половина тела поднято вертикально вверх, половина на земле, и несется за ним. Сам не зная как, я ударил её черенком длинного молотка, с которым мы не расстаемся во время экспедиций, и перебил гадюку. Она сразу упала, и Болтаев был спасен.

Потом мы выяснили, что это гюрза. Потом я уже подумал, и меня от этих мыслей аж оторопь взяла, а вот если бы она его укусила? Мы бы, должны были по этому висячему мосту, возвращаться с недвижимым человеком, так как яд гюрзы парализует жертву, и  нам бы пришлось его нести. Это поймут те, кто, когда-либо, ходил по висячему мосту. Даже идя по одному, его раскачивает, а там бы пришлось нести по нему потерпевшего. Мы бы просто не смогли его вынести. Он бы умер...

Анатолий Колесниченко, инженер:

- В эти дни, когда осуществлён ввод в эксплуатацию 1-й агрегат Рогунской ГЭС, вспоминается тот трудный и порой трагический 40-летний путь, которым шёл Таджикистан к этому событию.

Был здесь продолжительный 10-ти летний подготовительный период, до перекрытия реки Вахш в 1987 г., когда строился город Рогун, и подсобные предприятия, создающие необходимую базу для строительства основных сооружений гидроузла. Была трудная борьба с «зелёными», был период  гражданского противостояния после распада СССР и обретения Таджикистаном независимости, когда финансирование строительства было заморожено. Был мораторий на строительство по требованию Всемирного Банка, была трудная полемика с узбекскими специалистами.

В ходе строительства случались и трагические моменты, катастрофы, когда несколько раз селевыми потоками перекрывалось русло реки Вахш, в результате чего оказывались затопленными туннели. А летом 1993 года паводковыми водами была разрушена верховая перемычка, в результате чего было затоплено подземное здание ГЭС и туннели, и стройка на несколько лет была отброшена назад.

10:34 17 ноября, 2018

Пуск Рогуна. Фотоистория

Победы были скромнее по сравнению с сегодняшним днём, например, когда на 7-й год от начала строительства, после постройки 3-х мостов через Вахш, и 3-х транспортных туннелей, был осуществлён выход  в нижний бьеф гидроузла, что обеспечило возможность перекрытия реки. И, наконец, само перекрытие реки. Первое перекрытие, так как второе было совершено в 2016 году.     

Я прибыл в Рогун в 1983 году, после завершения строительства Нурекской ГЭС в качестве замглавного инженера  «РогунГЭСстроя», и проработал здесь до 2012 года (с перерывом в 6 лет работы в Иране и в Сирии,  а также 5 лет на строительстве Сангтудинской ГЭС-1). В Таджикистане встретил свою будущую жену, и в Таджикистане родились мои сын и дочь.

А еще я помню историю, что произошла со мной в Рогуне.

Был Май 1993 года. За неделю до моей командировки на работу в Иран, в качестве замглавного советского эксперта по строительству ГЭС, уже с билетом в кармане, я после рабочего дня возвращался  домой в Сарипулак на НИВЕ.

На отрезке автодороги между нижним бетонным заводом (сейчас он затоплен водохранилищем), и устьем реки Обигарм необходимо было пересечь участок дороги, длиной около 50м. уже затопленной уровнем воды перед верховой перемычкой. Надеясь на благоприятный исход, я, пересекая этот участок, конечно застрял, но при этом уровень воды постепенно повышался. Спасибо, бригада строителей на Камазе, также направляясь с работы в Сарипулак меня освободила. Однако юмор этого случая заключался в том, что перед выездом из офиса я лично отдал команду на подъём уровня водохранилища на 2 метра в течение одного часа, и таким образом, сам попал в ловушку…

Олег Булычёв, инженер:

- Ночная смена, работающих в туннеле П-48 (подъездная), начала собираться на работу в непривычно приподнятом настроении. И оно было понятно. Это была крайняя ночь, в их двухнедельной вахте, на строительной площадке Рогунской ГЭС. Вышел из вагончика на морозный воздух Уктам водитель, поднял воротник куртки, и, поежившись, продекламировал, глядя на звездное небо: «…Лишь ветерок слегка колышет телеграфные столбы…». Он ездил на машине ГАЗ, гидрорукав, и от исправности его машины зависела работа всей бригады бетонщиков. Эта ночь была крайне ответственной. Необходимо было залить 50 кубометров бетона в опалубку сводовой части (потолок) вышеупомянутого туннеля.

Мне, как начальнику участка, ночь приема бетона была особенно хлопотной, так как помимо самого процесса, необходимо было подписывать кучу бумаг, сдавать в лабораторию кубики (образцы) бетона, «беседовать» с технадзором и маркшейдерской службой, обновлять графики выполненных работ регистрируя пройденный пикетаж. И все это надо было сделать до утра. От мыслей меня отвлек сигнал водителя Газели, где уже разместилась бригада бетонщиков. Я почувствовал, что замерз. Температура воздуха была -15 градусов по Цельсию. Благо в туннелях всю зиму плюсовая температура. Ходя дует там  очень сильно.

Было два часа ночи с копейками, когда оператор бетонного насоса доложил: «Баста! Наполнение 100%». Бетонщики начали выбирать рукав подачи смеси и вверху, под сводом туннеля, засветились их радостные лица. Завтра (точнее уже сегодня), им домой. Заполнение прошло без протечек. Напряжение спало, я выдохнул и подумал, что напрасно не намотал еще один комплект портянок. Ноги в резиновых сапогах задубели.

- Технадзор, - позвал я, - поехали подписывать. Хватит морозиться.

Я уже садился в разогретую, теплую Газель, когда меня позвал прораб Джабор. Технадзор недовольно заворчал, мол, поехали уже. Я им улыбнулся, и, сказав, - «Минутку!», - подошел к своему помощнику.

- Поздравляю Джабор, молодцы, вахта прошла без косяков, - начал, было, я. Он меня остановил.

- Спасибо, конечно, только у меня просьба. Время полтретьего, сейчас всё уберем, насосы промоем и я думаю, ничего страшного не будет, если ребята поспят. Ты видел, пахали на износ, залились без ЧП. Думаю, они заслужили…

Я задумался. Просигналила Газель, мол, ехать пора.

- Согласен, - наконец ответил я, - поставь Уктама с его гидрорукавом на повороте туннеля, чтобы сигналил, если пойдет через нас экскаватор соседей, чтобы насосы не зацепил. Всех поблагодари от меня, - добавил я, усаживаясь в машину.

Вернулся я на объект к пяти утра. Час бился с маркшейдером за подписание исполнительной схемы. Наконец, с помощью ребят из технадзора мы его победили. Подъезжая к своей П-48, я попросил водителя остановиться подальше от вагончика прорабской. Уктам поприветствовал меня фарами, и остался сидеть в кабине. Я подошел к вагончику, и неслышно открыл дверь. В прорабской, натопленной иранскими обогревателями, спали рабочие бригады бетонщиков. Ребята расположились без претензии на удобство. За столом, как и положено прорабу, положив голову на руки, спал Джабор.

Я смотрел на этих молодых людей и думал, что зря ругают молодежь. Не валютные менялы и менчендайзеры, не перекупщики машин и квартир, не разбалованные мажоры, не панки и рокеры, а именно эти люди, со следами бетона на рабочих комбинезонах делают историю. То, что они сделали этой ночью, останется навсегда в теле Рогунской ГЭС, и будет частью, пусть небольшой, но частью вклада в укрепление энергетической независимости государства. Может, для кого-то это прозвучит пафосно. Может. Ну и пусть.

Я неслышно закрыл дверь, и пошел обратно к Газели. Под утро похолодало. А в теплом вагончике остались спать простые ребята из разных регионов Таджикистана, не хватающие звезд с неба, а просто делающие на совесть свое, очень важное для всех, дело.

Следите за нашими новостями в Telegram, подписывайтесь на наш канал по ссылке https://t.me/asiaplus