На следующей неделе в Таджикистане пройдут парламентские выборы, а в Иране они уже прошли. И обернулись для реформаторских сил страны крупным поражением. Во многом, благодаря Дональду Трампу, считает известный таджикский политолог Рашид Гани Абдулло.

21 февраля граждане Исламской Республики Иран в одиннадцатый раз выбирали своих представителей в парламент страны. На 290 депутатских кресел претендовали чуть более 7200 с чем-то  кандидатов, внесённых в списки для голосования. Министерство внутренних дел ИРИ, ответственное за проведение выборов, дважды продлевало время работы избирательных участков.

Одной из особенностей отношения иранцев к процессу голосования заключается в том, что особенно активными они становятся ближе к вечеру. Из непрерывного прямого телевизионного освещения процесса голосования было видно, что ещё за час до закрытия избирательных участков у входа в них стояли большие очереди избирателей. Многие из людей помоложе, несмотря на позднее время суток, стояли со всеми своими детьми. Во всём этом очевидно влияние ритма жизни иранцев. Особенно в городах. И в будние, и выходные дни обычно после ужина они всей семьёй выходят «в город», отдохнуть.

В понятие отдохнуть входит всё, что угодно – посещение торговых центров кафе, парков, разного рода развлекательных центров и мероприятий, визитов к родственникам или встречи с ними за пределами домашних стен. Благо для всего этого имеется развитая инфраструктура.

В этом плане посещение избирательного участка это не только исполнение гражданского долга, но и возможность получить новые впечатления, чему-то удивиться, на что-то критически посмотреть. Детвора спокойно разгуливала по избирательным участкам и с нескрываемым любопытством  наблюдала за всем происходящим на участке, за действиями взрослых.

Из телевизионных картинок было видно, что на процессе работы большинства избирательных участков технический прогресс сказался не слишком сильно. Процесс верификации идентичности избирателей, аутентичности их документов, передача их от одного стола к другому, от одного работника к другому проходила в ровном, неспешном темпе. Соответственно, и очередь избирателей также продвигалась неспешно.

Фото m.news.world

Наложение друг на друга привычного жизненного ритма, традиционного порядка работы избирательных участков и недостаточная подверженность процесса голосования осовремениванию создавала ситуацию, когда МВД ИРИ оказывалось перед необходимостью продлевать время работы участков. Дать возможность пришедшим на голосование избирателям выразить свою волю всё же гораздо важней, нежели закрывать перед ними двери ради соблюдения не самой существенной в столь серьёзном процессе формальности.

 

Выборы никаких сюрпризов не принесли

Особой интриги во время нынешних парламентских выборов не было. На протяжении вот уже двадцати с лишним лет выборы во властные структуры всех уровней современного Ирана проходят на фоне противостояния между так называемыми консерваторами и реформаторами в иранском обществе и в политическом истэблишменте страны.

Изначально, начиная с прихода к власти президента Сайидмухаммада Хотами, в них видели сторонников исламской революции, единых в том, что Иран должен стать современным, сильным и суверенным государством, самостоятельно определяющим и реализующим свой собственный курс во внутренних и внешних делах. Расходились они в вопросе о путях решения данной задачи. Однако чем дальше, тем в большей степени их стали воспринимать как идейно-политических оппонентов.

Выборы никаких сюрпризов не принесли. Прошедшие под лозунгом «Сильный парламент сильного Ирана» они обернулись крупным успехом консерваторов. К ним отошли две трети депутатских кресел. В прежнем составе парламента реформаторы и многие из сочувствующих им независимых народных представителей составляли не менее половины депутатского корпуса. Да и среди консерваторов, которые точно также, как и реформаторы никогда не были некой абсолютно однородной массой, они могли найти поддержку по тому или иному конкретному вопросу.

Если принять во внимание, что и президент страны Хасан Рухани, признаётся в самой стране и за её пределами умеренным реформатором и пользуется доверием у верховного лидера исламской революции аятоллы Сайидали Хоманеи и лично к нему претензий в стране мало, то можно было говорить, что реформаторы до недавнего времени представляли собой довольно внушительную силу.

Проблемы для иранских реформаторов начались с приходом в Белый дом президента Дональда Трампа. Ещё в ходе своей предвыборной кампании он ставил под сомнение полезность для его страны достигнутых при президенте от демократов Бараке Обаме договорённостей с Ираном по ядерной проблематике. В ещё большей степени его не устраивало то, что администрация его предшественника понемногу стала выполнять подписанное с Ираном соглашение.

После избрания президентом Трамп взял курс на отказ от выполнения договорённостей по иранской мирной ядерной и вновь вернулся к жёсткому конфронтационному курсу в отношении Ирана. Кульминацией в противостоянии стали политическая, информационная и моральная поддержка переросших в беспорядки массовых акций иранских антиправительственных сил 6-7 ноября прошлого года; проведение на территории Ирака спецоперации в отношении иранского генерала, командующего корпусом «Аль-Кудс» Корпуса стражей исламской революции Касема Сулеймани, приведшего к его гибели; поддержка акций всё тех же антиправительственных сил, устроенных ими после трагического инцидента с украинским самолётом, сопровождавшихся уничтожением портретов самого генерала и аятоллы Сайидали Хоманеи.

Фото Reuters

После всех этих событий иранские реформисты в ещё большей степени, нежели это было раньше,  стали ассоциироваться с деструктивными силами, что самым негативным образом сказалось на их политической репутации и политических позициях.

 

Страна-изгой

То, что сотворила администрация Дональда Трампа с иранскими реформаторами, почти ничем не отличалось от того, чем обернулись для них действия команды неоконсерваторов президента Джорджа Буш-младшего в отношении Ирана. Бывший в то время президентом ИРИ Сайиддмухаммад Хотами, воспринимавшийся в обществе как представитель реформаторских сил, призвал мировое сообщество к выстраиванию отношений между государствами на основе диалога культур, т.е. межцивилизационного диалога.

Призыв Сайидмухаммада Хотами был услышан большей частью мирового сообщества. Решением ООН 2001 год был объявлен «Годом диалога культур». Однако администрация президента Джорджа Буша-младшего и союзники США союзники расценили инициативу Сайидмухаммада Хотами как проявление очевидной слабости Ирана, ставшей результатом оказываемого на него давления в форме налагаемых разного рода санкций. И тут же усилили давления на страну.

В январе 2002г. Иран был объявлен страной - изгоем, спонсором международного терроризма  и включён во всемирную «ось зла». В 2993 году была развёрнута антииранская кампания в связи с реализацией страной двух свои стратегических программ - мирной ядерной и ракетной.

К ней подключили всех, кого можно было тем или иным образом склонить к  поддержке действий администрации. В том числе и постоянных членов СБ ООН. В 2001г. войска США вторглись в Афганистан. В 2003г. действовавшая президентская администрация развязала войну против Ирака. Фактически Иран был взят с востока и запада в военные клещи. Такое развитие событий обернулся для иранских реформаторов, призывавших к большей открытости Западу, обрушением их политических позиций в стране.

 

Давление будет нарастать?

Успешный для Дональда Трампа исход дела об импичменте упрочил его позиции в стране и шансы на переизбрание на второй президентский срок. Судя по логике развития отношения  американского президента к ИРИ в предшествующие годы, такой ход событий не сулит ей ничего хорошего. Для неё это означает необходимость быть готовой к дальнейшему наращиванию американским президентом своего давления и, соответственно, к поиску и нахождению адекватных этому давлению инструментов противостояния.

Фото rfi.fr

Одним из таких инструментов является всемерное упрочение в управлении Ираном позиций  политических сил, способных противостоять давлению США. Это могут быть консерваторы, но усиление их позиций возможно лишь за счёт реформаторов во власти. В последние четыре года противостояние между ними является постоянным источником разброда и шатания в органах управления иранским исламским государством. И если это противостояние не особенно бросается в глаза в исполнительных органах власти, то в иранском парламенте, работа которого носит прозрачный  публичный характер, оно вынесено на всеобщее обозрение.

Мерой, призванной обеспечить более гомогенный характер нового состава парламента, стал отсев, то есть недопущение внесения в списки кандидатов и в бюллетени персоналий, могущих внести раздор в ряды депутатов.

По сообщению ТВ «Ал-Джазира», отсеянными оказались не только многие претенденты из стана реформаторов, но и приличное число консерваторов, отличающихся своими жёсткими и даже радикальными взглядами. А это говорит о том, что руководство страны желает видеть парламент в предстоящие четыре года умеренно-жёстким, без консервативных и реформаторских крайностей и не впадающий в политический раздрай.

Судя по всему, оно не упускает из виду не только возможность переизбрания Дональда Трампа на второй президентский срок, но и его манеру быстро менять свои решения на совершенно противоположные, что позволяет не исключать возможность, как дальнейшего нагнетания конфронтации, так и обратного процесса. Иными словами, оно предпочитает, опираясь на консолидированный парламент,  быть готовым к любому повороту событий.

 

Выборы покажут

И всё же, более важным для Ирана являются президентские выборы 2021 года. К этому времени будет известен победитель президентских выборов в США. Если им вновь станет Дональд Трамп, то к моменту, когда необходимо будет определяться с основным или наиболее вероятным победителем собственных президентских выборов,  его отношение к Ирану на протяжении второго президентского срока станет достаточно ясным.

Если политика Дональда Трампа будет нацелена на поднятие ставок в противостоянии с Ираном, то вероятным победителем может быть политик, достаточно решительный как Махмуд Ахмадинеджад и, также как он - готовый на удар отвечать ударом.

В случае отхода Дональда Трамп от политики эскалации напряжённости в отношениях с Ираном, то новым иранским президентом может стать политик, сочетающий в себе харизматичность и жёсткость Махмуда Ахмадинеджада и умеренность Хасана Рухани, т.е., более гибким, чем первый и более жёстким, чем второй, и не имеющий проблем с парламентом. Такие политики в Иране, конечно же, есть. Например, прежний спикер парламента Али Лариджани, гармонично сочетающим в себе все названные качества.

Кстати, будущий президент с такими качествами может быть востребован страной и в случае победы на президентских выборах в США в ноябре нынешнего года кандидата от Демократической партии. Следует отметить, что, начиная с 1992 года, при призидентах-демократах отношение США к Ирану были более рациональными, нежели при президентах-республиканцах. 

Зимой с нами теплее в  Telegram, Facebook, Instagram, Viber, Яндекс.Дзен и OK.

Свои вопросы, сообщения, видео и фото присылайте на Viber, Telegram, Whatsapp, Imo по номеру +992 93 792 42 45.