Сегодня первый автор «Англо-таджикского словаря», известный переводчик, профессор Таджикского  Национального Университета страны Абдусалом Махмадназаров отмечает 70-летие.

Он родился в 1948 – ом, в очень необыкновенное время. Тогда в Хороге – административном центре ГБАО, жили всего лишь 7 семьей (ныне население - 30 тысяч). Одной из них была многодетная семья Махмадназара: Абдусалом был четвертым сыном.

Хорог был чисто аграрным городом. Самыми популярными культурами были арбуз и дыня. Выращивались они на высоте 2320 метров над уровнем моря. Позже их не стало. Говорят, то ли потерялись семена, то ли климат, то ли из-за химических удобрений испортилась почва, но вкусных и сладких памирских арбузов и дынь Абдусалом больше в жизни не встречал.

…Во время беседы с профессором Абдусаломом Махмадназаровым, первое, что мне показалось интересным, были его и его братьев имена. Они не очень похожи на традиционные памирские.


- Мой отец Махмадназар в молодости был опытным човандозом и игроком чавгона (хоккей на траве, поло). До того как исторический Бадахшан был разделен между СССР, Китаем, Индией и Афганистаном, в этом регионе проводились состязания по бузкаши (козлодрание) и чавгон. Мой отец и многие его друзья участвовали в этих мероприятиях, которые проводились в Файзабаде, Хунзе, Читрале, Гилгите и Кошгаре. Естественно, у него было много друзей. Когда закрылись границы, отец страдал от их потери и долго не мог прийти в себя. В знак доброй памяти о своих друзьях, он назвал своих сыновей их именами. Моих старших братьев зовут Аминджон, Гуламкадир, Алиджон, Иброхим, а меня Абдусалом. Как видите, среди нас нет «шах»-ов, «бек»-ов и «назар»-ов, традиционных имен Бадахшана.

- Выходит, что самую главную роль в Вашей жизни играл отец?

- Несомненно. Он был настоящим дехканином, трудягой, строгим человеком. Хоть не имел образования, отлично знал таджикский язык и литературу. В этом была заслуга его друзей с той стороны Пянджа.

Было послевоенное время, мои старшие братья ушли в ремесло. Они были хорошими плотниками, малярами и штукатурами. Мой брат Алиджон до гражданской войны он был начальником милиции ГБАО. В 1993 году во время переговоров с оппозицией был ранен, а через месяц скончался. Иброхим, наш младший брат окончил дорожно-строительный факультет Политехнического института.

- А Вы пошли в учителя английского языка?

- Да, в то время это было не модно, но я выбрал именно английский язык.

- Как это случилось?

- Все началось с того дня, когда по совету брата Мастибека Тошмухаммедова, первого таджикского генерала, который был нашим родственником, отец меня отвез в только – что открытую областную школу – интернат. И никогда не забываю его слова, сказанные еще в те далекие времена: «В будущем даже носильщик не может работать без диплома».

Об интернате. Это не было школой для сирот. Там собирали ребят со всех концов области. Мы обучались и жили в интернате. Отец платил всего лишь 5 рублей в год. Также были кружки, например, музыкальный, юный фотограф и т.п. Я ходил в кружок «Юного плотника». Я очень любил это ремесло. Увлекся очень серьезно, что позже в 80 – ые годы, когда мне дали дачу в Рамите, все построил сам. И мои плотницкие творения были ограблены во время войны. Позже я вовсе продал свою дачу.

Можете не верить, еще в СССР, в 1963, когда я учился в 9 – ом классе, в хорогской школе - интернате ввели дифференцированное обучение, что сейчас очень актуально. Нас разделили на три группы: гуманитарную, естественную и математическую. Я выбрал гуманитарную и благодаря учителю Ширинбеку, и, не понимая свой выбор, выбрал именно английский язык.

В 1966 году я сдал документы именно в факультет иностранных языков. Тогда комиссия сама приходила в область и провела экзамены. Так я стал студентом Педагогического института имени Тараса Шевченко, и первый раз приехал на Душанбе…

- Вот интересно, каковыми были Ваши студенческие годы?

- У меня в Душанбе близких не было. Дали комнату в общежитии Института. Жил от стипендии до стипендии. Получал 24 рублей и отец отправлял 20 рублей каждый месяц. Так и сказал: «Больше не могу. Разберись сам!» Эти деньги хватали только на еду и прочие мелкие расходы...

- А на одежду, так как студенты любят быть стильным и модным?

- Проблему одежды решила хлопок. В советское время нас студентов привлекали на сбор. Когда мы были на первом курсе, нас повезли в Колхозабадский район. Именно тогда я впервые увидел хлопок. Никогда не забуду, что первые дни я не мог собирать больше 20 килограммов. За это мне наш декан, покойный Иван Яковлев сделал замечание: «Махмадназаров, люди собирают 40, 60, 80 кг в день, а ты что делаешь?» Я ему говорил: «Иван Николаевич, я горец. У нас не выращивают хлопок. До этого дня я даже представлял себе, что хлопок это нечто похожее на яблоко! Вы потерпите. Я научусь!»

Один из моих однокурсников Абдували Курбоналиев из Вахдата (бывший Орджоникидзеабадский район) был передовиком. Я решил взять грядки рядом с ним и посмотреть, как он собирает. Он всегда брал четыре грядки, когда я и остальные по две. Вижу, что пока он не наполнит полне горсти, не бросает хлопок в фартук. И собирал очень быстро. Я, чтобы не отстать от него, пропускал почти половину хлопка на своих грядках, за что опять  получил замечание. Таким образом, первые 10 дней мне удалось собирать 40 кг. На второй, 60, а на третьей декаде – 80. И так два месяца. Деньги получали каждые 10 дней.

Так, каждый год мне удавалось собирать до 400 рублей, которые я тратил на покупку костюма, пары рубашек, спортивной одежды, туфей и т.п. Я носил их бережно до следующего сезона сбора хлопка…


- Как учили английский в те далекие 60 – е? Было ли особое внимание к нему?

- Даже очень. После второй мировой войны на смену немецкого языка в бывшем СССР, пришла эпоха английского. США утверждались как главный соперник Советского союза, отсюда надо было знать язык врага. Учебники английского языка были исключительно на русском, потому что не было специалистов, которые могли бы писать их на таджикский язык. И учителя были русскими. Наш декан Иван Яковлев, был бывшим разведчиком, знал 5 языков. У него была фотографическая память. Всех знал поименно и на лицо. Моим устодом была Евгения Максименко, которая всячески поддерживала меня и других. Если бы не она, я бы не достиг ничего. Учитель подобен опытному мастеру, который правильно кладёт фундамент.

Наши таджикские специалисты появились позже. Первым из них была знаменитая Мамлакат Нахангова, потом Парвона Джамшедов и если память мне не изменяет, первую диссертацию по английской фонетике защитил Рашид Убайдуллоев. Позже первый учебник для ВУЗ-ов написала Малохат Шахобова.

Наши учителя были очень строгими и программа была очень тяжелой. К примеру, из 25 студентов, институт окончили всего 12. До сих пор у нас невозможно изучать английский не зная русский язык. Наши ученые сделали очень многое, но основная литература пока доступна на русском.

- Вы говорите, что в то время уделяли много внимания на изучении английского. Как Вам пришлось после окончания Института? Был ли востребован учитель английского языка?

- По распределению меня отправили в мой родной Хорог. Когда я пришел в областной отдел образования, мне сказали, что места нет. Рекомендовали поехать в Мургаб, село Джелонди, 100 км от Хорога. Без крыши над головой. Посоветовали жить у кого – то из сельчан. Это было неприемлемо. Тогда я обратился в министерство образования. Там мне предложили работать в Гиссаре.

Из райОНО меня отправили в село Эскич, сельсовета Хонакохи Кухи. Сказали:: «Вы горец, и Вам известны условия горного села». Там я проработал два месяца и жил в кибитке покрытой камышом...

Но у меня были две ставки – 36 часов! Получал более 400 рублей! Вот сами подумайте, в далеком горном кишлаке выделяли английскому языку столько часов! 

- И отсюда Вы уехали служить в армии?

- Да, в ноябре я был призван. Интересная у меня была служба. Шесть месяцев я прошел учебку в городе Чарджоу Туркменистана. Меня обучали борт – стрелком грузовых самолетов АН - 12. Сейчас не знаю как, но тогда транспортные самолеты в задней части имели кабину стрелка. В случае нападения врага борт – стрелок мог дать отпор. Через 6 месяцев нас отправили в одну из военных частей города Львова, Украины. Там я служил до ноября 1971 года.

- И вернулись в школу?

- Нет. В январе 1972 года я был одним из двух, которые по конкурсу стали преподавателем английского языка тогдашнего Государственного (ныне Национального) Университета. В общеуниверситетской кафедре работали 24 женщин. Я был первым мужчиной.

- Устод, были ли «дяди», те люди, которые помогали Вам подняться?

- Иногда «дяди» нужны, но, к сожалению, или к счастью, у меня их не было. Могу назвать своими «дядями» или покровителями ту Евгению Максименко, которая всячески меня поддерживала и строго наблюдала за моей учёбой. Могу назвать Гулсум Баракаеву, нашу завкафедру, которая приняла меня на работу в ТНУ, где я работаю до сих пор. Знаете, нас было 8 претендентов, и я был самым молодым и всего лишь с трехмесячным опытом работы, еще в сельской школе! Этого не могли не видеть мои конкуренты. Она оценила мой талант и на претензии лишь шуткой ответила: «Пусть и в нашем коллективе будет хоть один мужчина!»  Я думаю, что самый надежный «дядя» - сам человек. И самый главный капитал – знание и опыт. Для этого нужно много трудиться.

- Советская система была очень требовательна ко всем, особенно к научным исследованиям. Вот в наши дни очень много шумихи по «плагиатам». Вы защитили кандидатскую диссертацию еще в 80 – х. Как было в Ваше время?  

- В наше время защита диссертации, могу смело сказать, был адским трудом. Я не знаком с последними спорами по «плагиате» научных работ и ничего не могу говорить. Но в наше время… Я семь лет жил в съемной квартире. Надо было работать, жениться и заботиться о семье. Жил надеждой, но вообще не видел перспективу продвижения по научной лестнице. Слава Аллаху, в 1980 году появился шанс. Меня пригласили в главный корпус и сказали, что если я согласен, есть место в аспирантуре и я могу заняться своей диссертацией. Я был по специальности учителем английского языка, а тему дали по теории перевода. Тема была очень сложная: «Сослагательное наклонение». Вот говорят же, ««история не имеет сослагательного наклонения», так и было с моей темой. Моим руководителем был Леонард Герценберг, известный советский лингвист, специалист в области иранской филологии и сравнительно-исторического индоевропейского языкознания, который работал в Ленинградское отделение Института языкознания Академии Наук СССР.

Вторым руководителем был Рахим Додихудоев, также знаменитый лингвист и востоковед, ректор Таджикского педагогического института русского языка и литературы им. А. С. Пушкина (ныне Таджикский государственный институт языков имени С. Улугзода). Я ехал к Леонарду Георгиевичу в Санкт – Петербург на несколько месяцев. Университет обеспечивал меня деньгами. И руководителю тоже платили. По закону ему было уделено 100 часов. Я каждую пятницу ходил к Рахиму Халиловичу и дал отчет о проделанной работе! В наше время просишь прийти через неделю, появиться через месяц и ни с чем! До защиты моего автореферата обсудили в кафедре Дододжона Таджиева, ученого союзного масштаба. Он единственный таджик, статьи которого печатали в журнале «Вопросы языкознания».

Когда пришло время защиты, я не успел в Совет МГУ, и мне пришлось ехать в Тбилиси. Там я и защитил диссертацию, куда прибыл и Рахим Халилович. Четыре года я занимался одной защитой и больше ничем. И во всем СССР - в Душанбе, Москве, Санкт – Петербурге и Тбилиси - меня поддерживали. Университет оплачивал все мои расходы. В наше время наши молодые ученые имеют такие возможности? И еще. Я получал 120 рублей. Это были большие деньги, когда мясо стоило 1 рубля 80 копеек, рис – 80 копеек, а мешок муки – 16 рублей. Так ли сейчас? Надо понимать наших молодых ученых.

Хочу отметить еще одну вещь. У меня не было собственной квартиры. Но в то время был кооператив, та же ипотека. Мы написали заявление. Через пару лет пришла наша очередь. Мы с женой, которая работала учительницей и получала больше меня, оплатили 3 тысячи рублей. Получили квартиру. Потом 10 лет каждый квартал оплачивали по 70 рублей, чтобы погасить долг. Система создавала условия. Я надеюсь, что у нас будет всего этого и наши молодые ученые смогут работать в нормальных условиях.

- Как Вы пережили гражданскую войну?

- Это были самыми тяжелыми годами в моей жизни. Годы переживания. Именно тогда я просто поседел. Мне пришлось отправить семью в Памир, а самому остаться в Душанбе. Квартиру сдал одному соседу. Днем шел на работу в Университет, вечером был у друзьей. Слава Богу, что весь этот кошмар продлился не долго...

...Абдусалом Махмадназаров с 1990 по 2000 году был заведующим общеуниверситетской кафедры английского языка. 1995 году был переводчиком Его Величества Агахана IV, во время его первого визита в Таджикистан. В 1996 по приказу президента РТ представлял таджикскую сторону в межкомиссии по созданию Университета Центральной Азии Фонда Агахан.

В то время начался его бурная жизнь переводчика, с тех пор до наших дней им были переведены 20 книг, в том числе, «История Америки» (1995), «Исмаилиты. Их история и доктрины» (1999) Фархада Дафтари, «Потерянное просвещение» (2016) Фредерика Старра с английского на таджикский. Он является первым автором «Англо – таджикского словаря». Первый словарь (2003) содержал 13, а последний 100 тысячи слов. В 2018 году на основе его «Англо-таджикского словаря» издательский дом Oxford добавил таджикский язык в свой языковой проект Oxford Global Languages (OGL). Это первый центральноазиатский язык в этом проекте.

Абдусалом Махмадназаров с 2000 по 2003 возглавлял организацию IREX (International Research and Exchange Board, Совет по международным исследованиям и научным обменам) и работал со многими международными организациями. Были заместителем директора международной организации «Фокус» и председателем программы грантов Урбан Институт в Таджикистане. Одним словом, он мог уйти в мир больших денег и сделать международную карьеру. Но он остался в Университете. Почему?

- Я не могу представить себя без моего родного Университета. Тем, кем я стал, это заслуга именно моего университетских коллег, учеников и учителей. Всю жизнь я использовал доходы от иностранных организаций, чтобы обеспечить свое любимое дело. И в мою голову не приходила мысль уехать за границу или покинуть университет. Я вырастил детей образованными. Они работают и обеспечивают себя. Я написал 27 книг по специальности. Защитил докторскую. Нахожусь среди родных. Работаю с учениками. Преподаю новому поколению своего народа. Что еще нужно для счастья? Если бы я выбрал другой путь, то всего этого не было бы!

Следите за нашими новостями в Telegram, подписывайтесь на наш канал по ссылке https://t.me/asiaplus