Спецрейсом из Багдада в Душанбе ночью 30 апреля были доставлены таджикские дети, чьи матери находятся в тюрьмах Ирака. Насколько сложной может быть адаптация этих детей в обществе? Кто им должен помочь? И есть ли вероятность, что они пополнят ряды радикалов?

О рисках и особенностях реабилитации детей, «АП» рассказала казахский психолог Юлия Денисенко, которая работает с подростками, возвращёнными Казахстаном из Ирака и Сирии.

 

«Внимание близких будет решать ключевую роль»

- Насколько сложной может быть адаптация этих детей в общество? Где этого быстрее можно добиться, в семье или может в интернате с педагогами?

- Начать надо даже не с реабилитации, а с первоначальной оценки рисков. То есть, в какой степени реабилитация возможна, существует ли потенциальная опасность для принимающей стороны, каким образом можно избежать негативных проявлений того опыта, который, помимо своей воли, дети получили в зоне военных действий.

Сейчас, совместно с Представительством Международной тюремной реформы в Центральной Азии (PRI), мы как раз занимаемся этим документом. Думаю, что скоро сможем предоставить его всем заинтересованным странам.

Реабилитационный же подход будет разниться в зависимости от возраста несовершеннолетнего. В случае с маленькими детьми главной мотивирующей силой является любовь близких. Им необходима лишь социальная поддержка и помощь в развитии навыков соответственно возрасту. У детей старшего возраста придется иметь дело с уже сформированной системой мировоззрений. Но и здесь поддержка и внимание близких, будут решать ключевую роль. Помните, окружение формирует наше сознание.

Юлия Денисенко
личная страница в ФБ

 - Что говорит об этом мировая практика, и насколько успешно взрослые дети, воспитанные на войне в жестокости благополучно адаптируются в обычную среду? Можете рассказать обо всех необходимых этапах работы с подростками?

- Одной из успешной практик такой работы является пакистанский проект «Sabaoon», созданный военными, ЮНИСЕФ и другими организациями гражданского сектора в 2009 году в долине Сват. Основное внимание уделяется детям от 12 до 17 лет, которые были связаны с движением «Талибан». В проекте вместе работают психологи, преподаватели и религиозные деятели, которые вдохновляют на критическое мышление и учат самостоятельному принятию решений. После индивидуальной оценки риска, центр предоставляет молодым людям специализированное начальное и среднее гражданское образование, психологические и религиозные консультации, а также техническую и профессиональную подготовку.

К 2012 году более 1150 молодых людей воспользовались этой программой, а в 2010 году был открыт второй пробный проект для девочек.

Что касается непосредственно вопроса возвращения детей из зоны сирийского конфликта, то четкой стратегии нет ни у одной страны в мире. Программы реабилитации разработаны в нескольких европейских странах, но, чтобы стать практическим руководством, они должны пройти адаптацию.

Из своего опыта реабилитации подростков скажу, что ничего не получится, если вы не добьетесь его доверия и уважения. В остальном, все очень индивидуально, как и с взрослыми. Более ясную картину мы получим тогда, когда будем обладать достаточным опытом реабилитации именно этой категории маленьких и постарше наших граждан.

 

Важно не допустить распространения радикальных взглядов и стигмы

- Есть ли опасность, что эти дети (какая-то их часть) могут в будущем стать преступниками? Скажем, какова вероятность этого, опять же среди более взрослых детей? Ведь методы вербовки тех же боевиков ИГ очень действенны и в их ловушку попадают даже взрослые люди с более устойчивой психикой.

- Вероятность есть всегда. Причем, это касается всех нас в том числе. Но, конечно, у человека, воспитанного в террористическом лагере, она гораздо выше. Поэтому подростка, прошедшего в лагере боевиков военную подготовку и не имеющего попечителей в лице родственников, которые могли бы следить за процессом реабилитации, нельзя сразу направить в детский дом во избежание распространения им радикальных идей среди сверстников. Его проживание в реабилитационном центре не может длиться меньше полугода в условиях контроля со стороны специалистов.

Конечно, тут основную ставку надо делать и на то, чтобы не допустить стигматизации. Эти дети не должны подвергаться дискриминации, им нужно предоставить возможность получить образование, какие-то профессиональные навыки, развиваться в спорте или творчестве, которые помогут стать своим в обществе в самые короткие сроки.

- Вы общались с такими детьми, возвращёнными из мест, где идёт война? Что можете сказать по своему собственному опыту?

- Скажу, что это не так сложно, если в команду привлечены хорошие специалисты – медики, психиатры, психологи, воспитатели, педагоги, теологи, родственники,  и если все они горят своей работой и действительно хотят помочь.

Перед процессом реабилитации нужно четко оценить «статус-кво» и массу рисков социального и психологического порядка – это достаточно трудоемкий процесс, но он технически самый главный.

- Что главное не упустить в работе с детьми?

- Не забывайте, что больше всего на свете этим детям не хватало любви и заботы.

Оставайтесь с нами в Telegram, Facebook, Instagram, Viber, Яндекс.Дзен, OK и Google Новостях.