Предложение России о создании совместного с Ираном предприятия по обогащению урана на российской территории уникально в своем роде, поскольку создает условия для выхода из сложившегося тупика в разрешении «иранской ядерной проблемы». Причем, пожалуй, это единственный вариант выхода, справедливый для всех сторон.

Здесь важно понимать причины возникновения этой проблемы. Дело в том, что Договор о нераспространении ядерного оружия, сформированный несколько десятилетий назад, не был в состоянии предусмотреть современный уровень развития ядерных технологий.

В настоящее время фактически любое государство, которое желает и может развивать свою атомную энергетику, не нарушая договора, может создать всю инфраструктуру для формирования полного цикла производства ядерного топлива для АЭС.

Однако в этой ситуации на этапе обогащения урана возникает очень серьезная опасность. С одной стороны, для АЭС требуется обогащение урана до 4-5%, для атомного оружия около 90%. Однако в обоих случаях используется практически одинаковая технология.

В результате отследить этот этап, который приобретает двойное (военное и гражданское назначение), а также проконтролировать его представляется крайне сложным. 

Кроме того, встает вопрос об отработанном топливе, из которого можно извлечь плутоний  и использовать его  для производства ядерного оружия. Москва и Тегеран уже договорились, что с атомной станции в Бушере, строящейся с помощью России, отработанное топливо будет отправляться в Россию. Этот вопрос решен.

Но вопрос о полном ядерном цикле, увы, не закрыт. Если Иран получит возможность создания на своей территории инфраструктуры полного ядерного топливного цикла, это будет опасным прецедентом. Другие страны могут заявить об аналогичных претензиях. В этом случае Договор можно будет выбросить в корзину. Хотя эти страны фактически не нарушали бы букву этого Договора.

Ведь Договор действительно позволяет доводить исследовательские работы до такого уровня, что при стремлении создать ядерный заряд, это можно будет сделать через 3-4 месяца после налаживания «мирного» производства ядерного топлива.

Россия  предложила удобный выход из этой ситуации. Его суть в том, что заключительный этап обогащения должен находиться на территории России. Это обеспечит контроль не только со стороны российских структур, но и МАГАТЭ.

Получается, что в результате создания СП Россия имеет доступ к технологии обогащения, а Иран получает не только относительно дешевое топливо для АЭС и возможность и в дальнейшем развивать свои мирные ядерные исследования, но и прибыль от деятельности СП. Однако в таком случае вероятность появления атомной бомбы в Иране будет сведена  на нет.

Кроме того, если этот проект состоится, то на опыте этого СП может быть отработано функционирование подобных предприятий, центров по производству ядерного топлива уже в широком международном масштабе в странах,  обладающих полным ядерным топливным циклом. Показательно в этой связи предложение президента Владимира Путина о создании прообраза глобальной инфраструктуры, благодаря которой все заинтересованные страны могли бы получать ядерное топливо под контролем МАГАТЭ, не имея при этом доступа к самой технологии, но имея не дискриминационный доступ к конечному продукту – топливу для своих АЭС.

Я думаю, что на основе этого международного опыта в перспективе можно было бы внести изменения и в Договор о нераспространении. Проблема в том, что Иран не спешит принять предложение России. Скорее всего, Иран выдвинет альтернативные предложения, которые допускали бы возможность обогащения урана на его территории.

Последствия этого решения можно спрогнозировать уже сейчас. 6 марта в Вене состоится заседание Совета управляющих МАГАТЭ. Если Иран не скажет к этому времени твердое «да» российскому предложению, то доклад главы МАГАТЭ и резолюция будут носить более жесткий характер. Как следствие, досье по Ирану будет отправлено в ООН, Совет Безопасности которой может поднять вопрос о введении санкций в отношении Ирана.

ВЛАДИМИР САЖИН , профессор, востоковед, эксперт Института Ближнего Востока, политический обозреватель радио «Голос России»