Испытание противоспутниковой ракеты, успешно проведенное Китаем, вызвало политические "громы и молнии" в мире. А аналитики пытаются сейчас выяснить, кто в Пекине знал, что, когда и с какой целью произойдет. Знали ли китайские дипломаты о ракетном ударе, или их держали в неведении? Не было ли это пробным шаром, пущенным для того, чтобы заставить упрямую Америку сесть за стол переговоров о запрещении оружия космического базирования? Все это вызывает интерес у специалистов, следящих за Китаем, а также у экспертов по вопросам нераспространения. Однако идущая сегодня дискуссия чревата тем, что будет упущен истинный смысл послания, которое пытается донести Китай своим испытанием. А заключается он в следующем: несмотря на всю китайскую риторику, подъем этой страны будет таким же деструктивным и неприятным, как и усиление любой другой мировой державы.

Официальные лица в Пекине и Вашингтоне напряженно работают над тем, чтобы нарисовать альтернативу истинной ситуации. Китайские лидеры исколесили планету вдоль и поперек, проповедуя мирные цели развития своей страны. Зачастую они добиваются большого эффекта, заявляя следующее: Китай будет поступать по-другому, не так, как поступали Соединенные Штаты Америки, а ранее - европейские державы; он не будет загрязнять окружающую среду, не будет колонизировать другие страны в целях получения доступа к их природным ресурсам; он не намерен посягать на суверенитет других государств. Со своей стороны, высокопоставленные американские руководители, у которых накопилось огромное количество сложных вопросов и проблем в отношении Китая, не хотят слишком долго концентрировать внимание на реалиях китайского роста. Заниматься этим - значит ставить палки в колеса сотрудничества и оказывать поддержку беспокойному антикитайскому лобби в конгрессе. Гораздо легче говорить о том, что развитие Китая - это длительный процесс, на который Соединенные Штаты Америки могут воздействовать.

Однако истина заключается в том, что Китай со своей быстро развивающейся экономикой и большим населением уже оказывает выбивающее из колеи и зачастую негативное воздействие на мир. Китай занимает первое (по некоторым параметрам, второе) место в мире по созданию самых сложных экологических проблем глобального масштаба, таких как климатические изменения, незаконная торговля древесиной, сокращение озонового слоя и загрязнение морской среды в районе Тихого океана. Он выдавливает обрабатывающие отрасли промышленности из ЮАР в Таиланд и Мексику, оказывая серьезную нагрузку на экономики, которые не в состоянии с ней справиться. А его слабая инфраструктура общественного здравоохранения в сочетании с жестким контролем над средствами массовой информации ставит Китай во главу списка потенциальных источников глобальных эпидемий. Если такого рода воздействие можно оправдать, назвав его непреднамеренным последствием стремительного развития Китая, то эффекты иного рода нельзя так просто проигнорировать. Китайские заявления о том, что он в своих международных отношениях не смешивает бизнес и политику, звучат благородно и красиво. Однако это создает порочный эффект, способствуя распространению насилия и репрессий на значительной части планеты. Его политическую и финансовую поддержку режимам Судана, Северной Кореи, Зимбабве и Бирмы, а также других стран, никоим образом нельзя считать позитивной для мира во всем мире и глобальной стабильности. Более того, применение Китаем в тех странах, где он активно добывает полезные ископаемые и природные ресурсы, сомнительных методов воздействия на природу и трудовой деятельности провоцирует проведение массовых антикитайских демонстраций в самых разных точках планеты - от Перу до Зимбабве.

Нанесенный ракетный удар подчеркивает также, пожалуй, самую большую проблему, возникающую в связи с превращением Китая в мировую державу. Отсутствие открытости и власти закона, а также неподотчетность властей, характеризующие политику Пекина на внутреннем фронте, создает этой стране плохую репутацию на международной арене. Нежелание китайских лидеров обсуждать вопросы общемирового значения, будь то атипичная пневмония, харбинская экологическая катастрофа или недавний ракетный удар, - все это разрушает тот фундамент доброй воли и доверия, который они создают в ходе своих постоянных зарубежных поездок, а также говорит о том, что Китай пока не готов к роли авторитетного игрока мирового уровня.

Если таковы реалии китайского роста, то Соединенным Штатам есть чем заняться. Самое главное - это изменить подход к делу. Если мы хотим, чтобы Китай стал ответственной мировой державой в таких вопросах, как энергетическая безопасность, климатические изменения, права человека и даже космическое оружие, нам надо брать инициативу на себя. Мы можем, и мы должны осуждать Китай за невыполнение международных правил, которыми следует руководствоваться при решении данных вопросов, а также за негативное влияние на благосостояние других стран. Но в то же время, мы сами должны быть готовы играть по тем же правилам. Если другие страны в прошлом признавали американское право на собственную исключительность, то Китай делать этого не намерен. На самом деле, Пекин, скорее всего, готов добиваться исключительного статуса для себя самого.

Даже если мы сможем пойти на такой важный шаг, впереди нас все равно ожидает трудный путь. Открытость, подотчетность и власть закона - все то, что является обязательным для ответственной мировой державы, в Китае лишь зарождается и находится под постоянной угрозой. И здесь Вашингтон поступает правильно. Нам необходимо, чтобы федеральное правительство, а также частный сектор помогали Китаю двигаться в правильном направлении, но не подталкивали его. И делать это мы должны с учетом долгосрочной перспективы.

Этот ракетный удар дает определенную надежду. И заключается она в том, что нам, наконец, следует прекратить разговоры о мирном развитии Китая и о консенсусе Вашингтона в противовес консенсусу Пекина. Единственный имеющий значение консенсус должен заключаться в ясном понимании того, что Китай находится на подъеме, и что данное обстоятельство вызывает настоятельную потребность в реальном мировом лидерстве Америки.

Автор статьи - директор азиатских исследований в Совете по международным отношениям.