После терактов в столице Бельгии по всей Европе усилены меры безопасности. Даже при входе в маленькие бутики проверяют сумки и покупатель обязан пройти через «сканер».

Первые полосы газет и европейских интернет-сайтов кричат о слабой защищенности границ Евросоюза. Но беженцы из стран, охваченных войной, продолжают прибывать в Европу.

У станции «Сталинград» в 19-м округе Парижа почти 400 мигрантов обороняют свой кусок асфальта. У самых везучих есть собственные матрасы, остальным же приходится довольствоваться кусками картона. Там они борются с холодом, голодом и попытками их разогнать.

Здесь под открытым небом обитают беженцы из Афганистана, Пакистана, Судана, Эфиопии, Эритреи, Сирии.

РафиПаштуниз Кундуза приехал во Францию 3 месяца назад, после того как его родной город захватили талибы. «Несмотря на то, что правительственные войска выбили талибов, проблема с ними не решена. За пределами центра провинции всё находится в руках талибов. С того времени население Кундуза стало выбираться из провинции, некоторые выехали в Кабул и другие города, где относительно спокойнее. Некоторые поехали в Иран, потом в Пакистан, Турцию, а потом уже в Европу», - говорит Паштун.

По словамРафи, он потратил 8 тыс. долларов, чтобы добраться до Парижа. «Как теперь мы живем, видит весь Париж и вся Франция. Мы живем и едим на улице», - рассказал Рафи.

По его словам, в Афганистане у него остались родители и сестра. В течение трех месяцев, как он находится в Европе, у него не было ни одной возможности узнать о своей семье.

ШерхонАбдулло- из Пакистана, приехал в Париж пять месяцев назад через Турцию. По его словам, половину пути они преодолелина пароходе, потом на лодке добрались до берегов Греции. «У меня на родине остались шесть человек, я надеюсь, что получу положительный ответ на своеобращение, чтобы потом перевезти сюда своих родных», - рассказал он.

16-летний Хамза со своим братом приехал из сирийского Алеппо. Его родители год назад были обезглавлены боевиками ИГИЛ. Дети чудом смогли спастись. По их словам, кроме родного арабского языка они владеют испанским и французским, которые выучили на родине.

«Мы не читаем газет, но сегодня нам рассказали о том, что в Брюсселе была серия терактов. Очень жаль… Больше всего ясожалею о том, что теракты стали привычным делом. Эта война уничтожила наше детство и нашу жизнь», - говорит Хамза.

38-летняя Катрин из Эритреи приехала во Францию 15 дней назад. Чтобы добраться до Парижа, она потратила 5 тыс. евро, выбиралась через Судан. «Из нашей страны все бегут, многие тонут, умирают по пути. Но бегут все равно, ведь жить не на что и есть нечего. У меня нет семьи. Мне было легче выбраться», - рассказывает Катрин.

По словам женщины, в стране, откуда она бежала, бессменно более 20 лет правит один человек, страна деградирует. «Я сейчас живу в палатке на улице, в холоде, но все равно даже эти условия лучше, чем жизнь в моей стране», - говорит Катрин.

Мену Аонда,волонтер из Франции, говорит, что люди на «Сталинграде»живут за счет пожертвований самих жителей и на помощь различных ассоциаций. «Ночью очень холодно, не всегда хватает еды, иногда мы можем предоставлять им питание только раз в два дня. А количество беженцев в лагере постоянно растет», - говорит Мену.

Между тем, как сообщает Би-би-си со ссылкой на президента страны Франсуа Олланда, Франция не останется в стороне от нынешнего кризиса. «Это долг Франции, где предоставление права на убежище является неотъемлемой частью французской души», - сказал Олланд, заявив, что примет 24 тыс. беженцев.

Как сказал в интервью Би-би-си специалист по компьютерным технологиям Хамид Афтати, живущий в маленьком городе Тарб, что на юго-западе Франции, мало принять беженцев - Франция должна пересмотреть свою миграционную политику в отношении тех, кому она дает статус беженца и за кого с этого момента несет ответственность.

«Конечно, Франция должна протянуть этим людям руку помощи, - говорит Хамид. - Но прежде чем их принимать, надо было бы как следует подготовиться. Потому что я очень боюсь, что получится, как и раньше: беженцы приедут, их поселят, обеспечат минимальным пособием, и дальше эти люди будут предоставлены сами себе, как это было уже не раз. То есть они не будут интегрированы во французское общество, не будут пытаться учить язык, получить здесь образование, найти работу, узнать и понять французскую культуру и европейский менталитет».

Родители Хамида Афтати переехали во Францию из Марокко в начале 1970-х годов. Как говорит Хамид, они до сих пор плохо говорят по-французски, никогда не испытывали благодарности по отношению к той земле, которая их приняла, и убеждены в том, что Франция не дала им того, что обещала почти полвека назад.

«Нас было четверо детей, и родители мало нами занимались, у них была масса своих проблем, - вспоминает Хамид. - Нам ничего не оставалось, как брать судьбу в свои руки и выживать. Мне повезло, удалось получить образование, найти работу, я никогда не чувствовал в свой адрес проявлений расизма. Но у меня много друзей, у которых жизнь сложилась иначе, они замкнулись в среде таких же, как и они, неудачников, убежденных в том, что французскому обществу на них наплевать».

Как говорит Хамид, сегодня Франции, готовой принять тысячи новых беженцев, стоило бы задуматься о том, как она будет выстраивать с ними отношения.

«Мне кажется, что лучше принять меньше людей, но обеспечить их всем необходимым, - говорит Хамид. - Помочь им максимально интегрироваться во французское общество, обеспечить работой, дать образование детям, познакомить их с культурой и сделать все, чтобы они поняли: привычный образ жизни, стиль поведения придется серьезно корректировать. Мне кажется, это очень сложный процесс и для Франции, и для самих переселенцев. Но это обязательно нужно делать, иначе кризис в отношениях с мигрантами просто неизбежен».