В конце марта 1992 года в Душанбе на площади «Шахидон» начался митинг оппозиции. «Эстафету» переняла площадь «Озоди», где организовали свой митинг сторонники правительства. Месяц спустя эти два лагеря разделили страну на две противоборствующие стороны, страну охватила братоубийственная война.

Это короткие истории простых людей, которые в те дни оказались на тех площадях.

 

Хайдар Шодиев, житель Душанбе:

- В начале в митингах участвовала интеллигенция – демократы, националисты, ученые, поэты, писатели, студенты, проникшиеся идеей строительства нового Таджикистана, а также рабочая молодежь. Позже к ним присоединились и представители исламского духовенства. В центре Душанбе появились первые палатки. Подтянулись дехкане, чабаны…

Я тогда работал на заводе холодильников, но после развала Союза завод уже еле дышал, холодильники выпускали небольшими партиями, так что свободного времени было предостаточно. После долгого «застойного» периода митинги в центре Душанбе, как магнит, притягивали к себе многих жителей города.

Мы иногда ходили на митинги, слушали, что говорят на Шахидоне, а затем – на Озоди. Вроде все говорили правильные вещи. Оппозиция твердила, что коммунисты душили нашу культуру, религию, независимость и защищать их непатриотично. В ответ сторонники властей с Озоди заявляли, что у нас все было хорошо и теперь все это хотят разрушить.

Именно тогда я впервые увидел Сангака Сафарова. Его организаторы митинга пиарили чуть ли не каждые полчаса. Сам «Бобои Сангак» выступал часто, но не любил длинные речи. Среди выступавших на площадях было немало сильных ораторов, и в те дни многие люди, сами того не осознавая, постепенно присоединялись к тому или иному лагерю.

Охраняли митинги парни, вооруженные деревянными палками с торчащими на конце гвоздями. Были у некоторых и охотничьи ружья. Затем у митингующих на площади Озоди появились автоматы. Вслед за ними вооружились и шахидонцы. Постепенно выступления участников митингов становились все яростнее. Атмосфера накалялась, чувствовалось, что ситуация вот-вот выйдет из-под контроля.

Между тем, на другой площади, у Театра оперы и балета, организовали третий митинг – «Молодежи Душанбе». Мы ходили поглазеть и туда. Собирались у Оперки в основном молодые душанбинцы, а выступали перед собравшимися известные артисты, певцы, например из ансамбля «Гульшан», а также поэты, музыканты и… авторитеты города – лидеры молодежных групп. В отличие от собравшихся на Шахидоне и Озоди, здесь говорили о мире, о том, что сторонам нужно договариваться и что нужно освободить центр от палаточных лагерей и дать душанбинцам возможность свободно передвигаться по городу.

Впрочем, постепенно и Оперка попала под влияние невидимых «режиссеров».

Многие, в том числе и мы, еще до конца не осознавали, что все эти «игры в политику» вскоре примут иной, кровавый окрас, а страна окажется в пучине долгой братоубийственной войны.    

 

На площади Озоди, 1992 год
artsakhtert.com

Наби Юсупов, житель Душанбе:

- Я был студентом. Каждый день вопреки наставлениям преподавателей сотни студентов шли на площади поглазеть, что да как. Я тоже пару раз ходил, но, правда, больше часа мы с друзьями там высидеть не могли и уходили. В политике мы тогда вообще ничего не смыслили, поэтому эта сторона вопроса нас как-то не волновала. Социально ущемленными себя тоже не ощущали - была стипендия, и из дома деньги присылали, так что жаловаться было не на что. Соответственно, и требования какие-то выдвигать у нас тоже не было необходимости.

Наверное, самым весомым аргументом, чтобы пойти, была возможность просто на халяву поесть плов, который вроде бесплатно раздают участникам митинга. Для нас, студентов, это было всегда актуально. Но и тут ничего не вышло. Нигде никакой бесплатной кормежки не было видно. Большая часть из нас вообще не говорила по-таджикски, а наглости спросить «Где тут раздают плов?» по-русски ни у кого не хватило.

Сама толпа людей представляла разнородную массу, которая большей частью не вписывалась в привычный пейзаж столичной жизни. Всюду были какие-то люди, которые были одеты большей частью как провинциалы. Было много людей в чапанах, в чалме, с бородой…

А самым запомнившимся было то, что все время от моста над Душанбинкой по направлению к президентскому дворцу шли группы людей из 20-40 человек. Они выкрикивали какие-то лозунги, несли транспаранты. Вокруг каждой группы суетились 2-3 человека которые регулировали активность и шумность вновь прибывших. Таких групп было много. Каждые 10-15 минут шли новые.

Потом, когда мы сами пошли вниз по проспекту Путовского (сегодня это пр. И.Сомони), я заметил, что туда же по 1-2 человека спускались те, кто вроде как час назад пришел на митинг. В руках некоторых были свернутые транспаранты. Дойдя до Душанбинки и спустившись под мост, мы увидели, что там стояли такие же активисты, которые собирали вернувшихся в группы, и они опять расправляли агитки и, пару-тройку раз повторив свои роли, шли обратно к митингующим, изображая группу вновь прибывших.

Примерно недели через две в вузах столицы отменили занятия и нас, студентов, распустил по домам, убеждая не возвращаться, пока не вызовут…

Выступление Сафарали Кенжаева на площади Озоди
Фото Г.Ратушенко

 

Зафар Маликов, житель Душанбе:

- В 1992 году мне было 30 лет. Работал я тогда водителем Скорой помощи. Впервые «плоды» митингов мы увидели еще два года назад, во время февральских событий. Тогда на моей машине перевозили в Караболо и Скорую нескольких раненых парней. Один из них, совсем молодой, умер прямо в машине от потери крови.

Как-то во время очередного вызова мы подъехали на площадь возле ЦК (Дворец президента), чтобы забрать раненого. Со мной в машине был молодой русский парень – медбрат. Кажется, его звали Игорь. Врачи не захотели туда ехать. Когда приехали к месту, парень уже не дышал. Тут нас окружили друзья раненого и потребовали, чтобы мы спасли его. Игорь не знал, как поступить, и тогда я тихо посоветовал ему обещать ребятам, что постарается спасти его, но нужно срочно отвезти парня в Караболо, в реанимационный отдел. Двое поехали вместе с нами. Только в больнице мне удалось успокоить парней и объяснить, что их друг умер еще на площади.

Много тревожных дней и ночей я пережил уже в мае - июне 92-го, когда в Душанбе митингующие перешли к боевым действиям. Тогда тоже были раненые, и погибло немало людей, в том числе и случайных прохожих. Мне до сих пор снятся их лица…

Следите за нашими новостями в Telegram, подписывайтесь на наш канал по ссылке https://t.me/asiaplus