Чем отличается военное время от мирного?

Тем, что во время войны Родине все нужны

НА днях мне достался коричневый картонный конверт. В нем были: удостоверение шофера, мобилизационное предписание, трудовая книжка, фабричное удостоверение, потрепанные временем письма из города Москвы в город Сталинабад, такое же потрепанное извещение о денежном переводе, отправленном в 1941 году, старые фотографии молодого мужчины в военной форме и портрет улыбающейся девушки.

Да, еще там было письмо-запрос на имя президента РФ Дмитрия Медведева, и письмо-ответ Центрального архива Министерства обороны РФ на имя Николаевой (Нещерет) Валентины Федоровны.

«Здравствуйте, моя дорогая жена Нюся, дорогие доченьки мои Лилия и Валя и дорогая мама! - выведено чернильной ручкой в одном из потрепанных писем каллиграфическим почерком. - Проводите тяжелый 1941 год и выпейте стакан вина за меня: за то, что мне – Нещерету Федору Федоровичу выпала доля счастья защищать сердце нашей Родины – родную Москву. За то, что ваш муж, отец и сын вместе с другими бойцами Красной Армии разбивает наголову фашистскую гадину, которая стремится взять любимую Москву».

«Нюся, немецкая кровавая мразь бросает всю свою технику, а наши отважные танкисты заправляют их бензином и бьют немцев их же танками, - пишет Федор Федорович в этом же письме. - Нюся, Победа будет за нами! Ты сейчас не переживай обо мне, жалей себя и дочек, приеду – заживем».

«Нюся, ты обижаешься, что не проводила меня: пришла, а меня уже нет, ты на это не обижайся, обстановка такая была, - пишет он в другом письме. – Прошу тебя, не расстраивайся, а то приеду в выходной, и тебе не поздоровится: поцелую тебя тысячу раз. Нюся, я больше болею душой за вас: вы болеете за меня одного, а я за вас за всех. Целую тебя и семью. Желаю хороших успехов в жизни и скорой нашей встречи. 25.03.1942 год».

Эта встреча так никогда и не состоялась.

«Политрук Нещерет Федор Федорович, 1915 г.р., уроженец алматинской области, парторг бюро ВКП (б) танкового батальона 170 танковой бригады пропал без вести 30.06.1942 года», - сообщает заведующая архивохранилищем Центрального архива Министерства обороны РФ Т.Киселева на запрос Николаевой (Нещерет) Валентины Федоровны, 1938 г.р., о том, не появилась ли какая-нибудь информация о ее пропавшем отце.

Вообще, Валентина Федоровна писала этот свой запрос в Кремль, но, видимо, его там прочитали и переслали в архив. Кроме запроса о том, нет ли новостей о Нещерете Ф.Ф., Валентина Федоровна аккуратно отметила в своем письме, что она одинокая пенсионерка, что пенсия у нее одна тысяча рублей, что стаж ее работы 50 лет, что во всех комнатах течет крыша…

«Уважаемая Валентина Федоровна, на Ваше письмо сообщаем, что политрук Нещерет…», - ответили ей уже из архива. Комментариев по поводу прохудившейся крыши в этом письме не было.

Анна Алексеевна Нещерет, «Нюся», умерла в 1960 году – это я уже сама узнала у Валентины Федоровны; она до сих пор живет в Душанбе, а ее сестра, Лилия, – в России. Валентина Федоровна говорит, что мама – Нюся – до конца жизни не верила в то, что Федор Федорович погиб на фронте, она ждала его возвращения до последнего дня. Эта бесконечная вера передалась и ее дочерям, которые отца своего совсем не помнят.

- Мама говорила, что такие люди, как мой отец, просто так не погибают, - объясняет она мне. - Ну, смотри: ему было 26 лет, когда он ушел на фронт, и к этому времени он уже и дом построил, и семью создал, профессией овладел. Она никогда не верила, что он погиб: думала, ну, может быть, плен, может быть, серьезное ранение и госпиталь. Ей было 24 года, когда от него перестали приходить письма, и с тех пор она до конца жизни так его и ждала.

Валентина Федоровна говорит, что без отца пришлось туго: она начала работать в 13 лет, получить образование не удалось, всю жизнь то магазины сторожила или самолеты мыла, то на фабрике или на заводе пахала в две смены. Теперь вот пенсия – копейки и вечера в одиночестве.

- Валентина Федоровна, наверное, если бы отец вернулся с фронта, жизнь бы у вас сложилась по-другому, – говорю я ей.

- Ну ты сказала! Конечно! Я ж тебе говорю: отец в 26 лет и дом построил, и был личным водителем генерала Шапкина! Мне с мужем в жизни не повезло, а вот отец бы мне, конечно, в жизни помог, - отвечает она.

- Валентина Федоровна, а кто ж вам все-таки крышу починил? - спрашиваю я.

 - Хукумат починил. Мы все писали, писали - и вот, наконец, починили нам крышу. Если бы не починили, меня бы точно завалило: я спала, а на меня сверху штукатурка сыпалась, ем за столом - и в суп известка падает, вот как я жила; когда дожди шли, с потолка прямо ручьи бежали, полы все дыбом. Страшно было!

- А мне вот бабушка рассказывала, что в 1942 году ее мама, моя прабабушка, написала на фронт мужу письмо о том, как им трудно живется, - рассказываю я ей. - Жили они в Сталинабаде в землянке, где-то в районе нынешнего «Садбарга», и вот прабабушка пишет: так, мол, и так, Иван Ильич, живем совсем плохо, крыша прохудилась, с потолка на стол сыплются черви, детям ношу воду дырявым ведром, а сама тороплю их: "Пейте, черти, быстрее, вода-то утекает". Сразу после отправки этого письма пришли к ней два человека в военной форме и сказали: «Вы что, Пелагея Федоровна, обалдели - такие письма мужу на фронт писать? Чтобы он, защитник Родины, подумал, что Родина о его семье позаботиться не может?! Показывайте вашу крышу, сейчас мы ее вмиг починим, и вот вам новое ведро».

- Ну, ты сказала! Конечно, тогда ведь война шла, все нужны были, - говорит Валентина Федоровна.