Печальная весть о смерти Бахтиёра Худоназарова, известнейшего режиссера, разнеслась по миру. Жил он на две страны – Россию и Германию. Пару дней до этой трагедии я невольно вспомнила, что Бахтиёр давно не приезжал в Москву.

Так отчетливо помню все наши мимолетные, но теплые встречи, которые экспромтом проходили на разных сборах наших общих друзей…

В девяностые годы он бывал у нас в посольстве Таджикистана в России (и на Скатертном и на Гранатном переулках Москвы). Я как-то полюбопытствовала, почему ему не сидится на одном месте. Бахтиёр сказал, что подписал контракт, поэтому приходится пока кочевать, но вот когда-нибудь всё может измениться….

Мой друг, российский продюсер одного из фильмов о двенадцатой заставе в Таджикистане Юрий Коновалов как-то сказал в шутку, что на «Мосфильме» создан символический «Таджикфильм». Оказалось, что Бахтиер Худоназаров собрал талантливых ребят, и они снимают картины. Когда я пришла на «Мосфильм», чтобы посмотреть отснятый материал фильма коллеги, то вдруг услышала родную мелодию.

«Творческий процесс на нашем «местном» «Таджикфильме» - сказал мой знакомый.

Волею судьбы я во второй раз попала на «московский Таджикфильм». Родственники одного из известных российских политиков, поклонники творчества Бахтиёра, попросили организовать встречу с ним. Они видели работы Худоназарова, и хотели, чтобы он снял картину о политике. Я рассказала об этом Бахтиёру, и он сразу назначил время для встречи.

Мы пришли. Бахтиёр и его команда угостили нас дыней, горячими лепешками. Мы пили ароматный чай из пиалок, на столе лежали таджикские сухофрукты, все было как на родине, когда принимаешь дорогих гостей. И так в непринужденной и теплой обстановке Бахтиёр дипломатично и мягко объяснил моим знакомым, что невозможно, да и не стоит делать фильм, тем более художественный о человеке, который совсем недавно ушел из жизни и душа которого находится еще с нами. Мои друзья согласились с ним. Он смог убедить людей. И хоть о фильме они не договорились, но очень были рады знакомству с таджикским режиссером.

Я еще тогда обратила внимание на то, что Бахтиёр Худоназаров дал работу многим ребятам, приехавших из Душанбе в Москву.

Сегодня кинематографисты составляют один из больших и качественных сегментов таджикской диаспоры в России, среди них те молодые дарования, выжившие в суровые 90-ые годы, талант, которых раскрылся вовремя, благодаря Бахтиёру. Они стали первооткрывателями этой московской ниши для себя и для других, следующих за ними поколений. Нынче появляются все новые и новые таджикские имена в российском кинематографе. По словам известного таджикского и российского актера театра и кино Самада Мансурова, Бахтиёр своим трудом достиг высокое призвание в России, в мире и это помогло другим таджикским актерам. «Его уход невосполнимая потеря для нашей культуры, пока мы это не осознаем. Он поднял её планку в современном мире».                                                                                                                                                                                          

Бахтиёр «известнейший российский режиссер, жил в основном в Берлине, имел восточные корни», считался «одним из самых значительных авторов современного кино», тосковал «..по молодости, друзьям…». Он «…ни в Москве, ни в Берлине не чувствовал себя своим. Утрата дома и корней стала для него тяжелым грузом» – скорбя, пишут известные российские кинематографисты, его друзья по цеху. В процессе съемки фильма «Лунный папа» в Таджикистане, Бахтиёр в интервью НГ отмечает, что «очень привязан к этим местам…».

Бахтиёр, несмотря на свою занятость, знаменитость, находил всегда время для своих.

Когда умер художник Хушбахт Хушвахтов, на церемонии прощания я встретила Бахтиёра Худоназарова с Далером Назаровым. Оказалось, что они специально прилетели в Москву, чтобы проводить в последний путь нашего знаменитого земляка, с которым не раз сиживали в мастерской на Третьяковке.

Этой плеяде таджикской молодежи 90-х, которым тогда было 25-30 лет, пришлось нелегко. Они сформировались как творческие личности, готовые горы перевернуть, творить, создавать, поражать. А тут война и все проблемы 90-х, нестабильность и неизвестность.

В одном из интервью Бахтиёр так описывает эту ситуацию: «… Не могу смириться с новыми социальными структурами, с мафиозной системой…Я никогда не думал, что в нашей русской или постсоветской культуре богатство будут обожать... Работается мне лучше в Германии. Все, что я пишу, — сценарии, заявки, материалы к фильму, — только здесь. Потому что тут есть то ощущение, которое было в моем детстве. Стабильность и предсказуемость. Атмосфера какого-то спокойствия, как в СССР».   

Кинорежиссер Лариса Садилова, которая хорошо знала Бахтиёра, в интервью МК от 21 мая отмечает: «Он создавал поэтический, романтический кинематограф и идеализировал жизнь. Старался из нее сделать сказку. Он не расстался с СССР, с такими понятиями, как «дружба народов», «равенство», «братство». Он поэтизировал свой народ и всегда снимал о таджиках, о своей родине и своем народе».

Бахтиёр старался поддержать любого человека и любое доброе начинание. А этот его подход к жизни говорит о многом: он любил жизнь. Само его  присутствие на презентации и участие в становлении благотворительного фонда поддержки материнства и детства «Найди меня мама! (Даргилнаник)» (создана выходцами из Таджикистана), как показало время, стало мощнейшим фактором её продвижения  и развития.

На встрече в честь вручения международной премии одному из наших соотечественников – таджикскому предпринимателю, прибывшему на торжества из Душанбе, Бахтиёр спросил о магазине «Ткани» в центре Душанбе. Я тогда узнала, что он рос в этом районе, их квартира находилась над магазином, а семья переехала в Россию в годы гражданской войны.

Оказалось, что мама Бахтиёра – Октябрина Исматовна прекрасный врач, которую я хорошо знала. И когда я сказала ему об этом, Бахтиер, улыбнулся своей красивой улыбкой и сказал «Ну, тогда мы еще и родственники».

Где-то я читала, что человек в 49 лет достигает вершину духовного интеллекта. Бахтиёру было столько же. Он был мудрым и великим не по годам, и при этом оставался в душе скромным мальчиком из Душанбе, который всех своих высот достиг за пределами родного города и страны.

А это тяжелая ноша. «Он был режиссером высокого уровня, его знали в России и Европе», – отмечал в интервью «Озоди» последний председатель Союза кинематографистов СССР Давлат Худоназаров.

Бахтиёр был полон идей. Часть из них была связана с нашей древнейшей культурой. И он хотел идти дальше, показать  её глубину.

«…Он готовил фильм по «Шахнаме», его интересовало все, включая вопросы построения пространства и времени… Он был готов, как я понял, сделать фильм нового поколения о «Шахнаме», не повествовательный фильм…, а аналитический,– пишет Шариф Шукуров в письме Сафару Абдулло в Фейсбуке. – Ибо именно аналитический взгляд на текст поэмы его интересовал, прежде всего. Я понимал, что таджикам удается освоить кинопространство очень хорошо, за примерами не надо далеко ходить. Видя его мощь, физическую и интеллектуальную, я был уверен, что Бахтиёр привнесет свое мощное видение о «Шахнаме». Но не случилось».

На презентации фильма «Лунный папа» в 1999 году я встретилась с Октябриной Исматовной и, конечно, поздравила её со знаменитым сыном.

А вот передать ей слова соболезнования в связи с кончиной нашего Бахтиёра, никак не могу. Тяжело! Октябрина Исматовна до последнего находилась возле сына, сидела у постели, проводила его в последний путь там, в Германии.

Сегодня, Бахтиёру Худоназарову исполнилось бы 50. Я благодарна судьбе, что она свела меня с таким человеком, который за недолгую жизнь оставил след на земле, в культуре и наших сердцах.