Никто не знает реальные масштабы сексуализированного насилия в отношении детей в Центральной Азии. По оценке правозащитников, в лучшем случае только 1 кейс из 10 доходит до правоохранительных органов. А если это и происходит, то недружественное к детям следствие и суды часто наносят повторную травму, а дела длятся порой годами. Почему так происходит – в материале CABARasia.

В тексте есть описания сексуализированного насилия, которые могут спровоцировать неприятные воспоминания и тревогу. Все имена героинь изменены.

 

"Он обещал угостить меня яблоком и грушей…"

В сентябре 2020 года в СМИ Таджикистана появилась новость – сосед несколько раз насиловал 8-летнюю девочку пока родителей не было дома. Утаивать произошедшее он не стал и похвастался об этом своему другу, который и обратился в правоохранительные органы.

Как рассказывала Фируза адвокату, первый случай произошёл в июне. Родственники преступника уехали в соседний кишлак на свадьбу и 24-летний парень пригласил 8-летнюю девочку в гости.

"Он просил зайти в дом. Обещал угостить яблоком и грушей", - рассказывала она.

Фруктами он девочку угостил, но затем спустил с нее штаны и начал трогать её интимные зоны. Через некоторое время снял свои брюки и предложил ей тоже потрогать себя. Затем он положил девочку на диван, удовлетворил свои сексуальные потребности и пригрозив, отпустил домой.

"Он сказал, если я расскажу об этом родителям, то он убьёт мою сестрёнку", - говорила девочка.

Испугавшись, девочка ушла и никому ничего не рассказала. На следующий день, дождавшись Фирузу с уроков, сосед опять позвал ее к себе. В течение недели она подвергалась насилию три раза.

Спустя пару недель парень рассказал об инциденте своему другу, а тот в свою очередь обратился в милицию.

Дело возбудили по статье 139 "Насильственные действия сексуального характера" УК республики. Первичное медицинское освидетельствование не было проведено, а экспертное заключение проводил мужчина. Согласно ему, на момент осмотра девственная плева была целой, повреждений на теле не было, в области рта и слизистой не обнаружено никаких повреждений, а психологическое состояние в было норме...

 

Допрашивали до 12 часов ночи

По словам родителей девочки, 8 сентября 2020 года во время вечерней молитвы им позвонил сотрудник 6-го отдела милиции и потребовал, чтобы они срочно приехали в Управление по борьбе с организованной преступностью МВД по городу Куляб.

Девочку начали допрашивать. Родители ждали за дверью.

Во время допроса в комнате находились только представитель милиции и психолог, который никак не помогал ребенку. Все это продолжалось до полуночи. По словам адвокатов, условия допроса были нарушены, так как несовершенолетнего необходимо опрашивать в присутствии психолога, педагога и представителя.

Через несколько дней допрос повторился. Родителей впустили, но педагога по-прежнему не было.

"Требования статьи 203 УПК РТ в случае допроса несовершеннолетнего-потерпевшего были нарушены. При первом опросе уже были получены показания, и такая форма допроса не одобрена законом", - утверждает адвокат.

Первый официальный допрос должен был состояться 26 сентября, но из-за отсутствия психолога и педагога, адвокат принял решение его не проводить. 8 октября следователь вновь пригласил девочку на допрос, который длился чуть больше двух часов. Снова без психолога и педагога. Следственные органы оправдывали это тем, что специалисты задержались в дороге.

По словам адвоката, опрос проходил тяжело. Каждый неверный шаг мог нанести дополнительные психологические травмы ребенку.

"Она не хотела находиться в здании милиции. Не хотела вспоминать через что прошла. И постоянно чего-то боялась", - говорит Худойназар Артыков, адвокат общественного фонда "Правовая инициатива".

Когда начался судебный процесс, на родителей и девочку оказывалось сильное давление со стороны родственников обвиняемого. Они пытались заставить их забрать заявление.

Шумиха разрасталась. Дети во дворе перестали играть с Фирузой. С каждым днём она выглядела всё более подавленной, начала часто плакать и умолять родителей уехать и "жить там, где ее никто не знает".

Чтобы хоть немного успокоить ребенка и прекратить ночные кошмары, мама сказала ей, что сосед умер и она его больше не увидит.

Только спустя время, когда к защите Фирузы присоединился адвокат ОФ «Правовая инициатива», он подал ходатайство, чтобы судебные заседания проходили в закрытом режиме, а допросы ребенка проходили в дружественной комнате и без возможности встречи с преступником.

Дружественная комната – это специальная комната для опросов детей, где беседу с ребенком проводит подготовленный психолог. Следователь находится в соседней комнате и передает вопросы психологу при помощи оборудования.

Суд согласился только на закрытое заседание. Остальные требования были отклонены.

Самым сложным было подготовить Фирузу к суду, ведь там ей придется вновь встретиться с преступником. Адвокат сказал ей, что ему сделали специальный укол, чтобы он ожил, а потом ему сделают еще один укол, он умрет и она его больше не увидит.

Следствие и суд по делу Фирузы длились пять месяцев. За это время ее несколько раз допрашивали и были три судебных заседания.

Судебные заседания периодически переносились или проводились гораздо позже заявленного времени. Первое состоялось лишь 2 января 2021 года. Процесс проходил зимой. Ребенок мерз, залы были холодные, стулья разбитые, обстановка подавляющей. Во время опроса преступник давил на девочку, пытался разговаривать с ней. Судья, защита и прокурор пытались его успокоить, дело чуть не дошло до драки. Это привело к тому, что Фируза не смогла ясно излагать мысли.

"Я смотрел как страх съедает её. Страх неопределённости. Страх перед людьми, которые вокруг. Страх, что ей придётся вспоминать всё. Она сидела в углу, такая маленькая, склонив голову вниз. А люди сочувствовали подозреваемому", - говорит Худойназар Артыков.

После первого слушания суду было заявлено, что девочка больше не будет посещать заседания. Мама и адвокат боялись, что Фирузе станет еще хуже. Кроме того, после каждого суда на улице собирались родственники подсудимого, которые выступали в его защиту.

 

5 лет вместо 18

13 января прошло заключительное слушание по делу Фирузы. Преступник отрицал все и заявлял о применении пыток во время допросов. Прокурор просил для него 18 лет строгого режима. Но из-за плохо проведённой следственной работы и малого количества улик, в основном косвенных, суд приговорил его только к 5 годам с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

Возбуждение уголовного дела и расследование – самый сложный период для пострадавших. Сам по себе допрос – это повторная травматизация несовершеннолетнего, пострадавшего от сексуализированного насилия. Ребенку приходится заново переживать травматичный опыт, возвращаясь в ситуацию насилия. И таких допросов, как правило, не один и не два.

По словам директора «Центра помощи детям, пострадавшим от насилия и жестокого обращения» (Кыргызстан) Динары Давлетбаевой, порой следователи не готовятся к допросу заранее, упускают важные моменты и из-за этого им приходится снова вызывать ребенка, чтобы задать дополнительные или уточняющие вопросы.

«Что касается судей, то и они, идя на поводу у адвокатов обвиняемых, вызывают на допросы детей, хотя все обстоятельства уже ясны и протоколы допросов имеются в деле», - добавляет она.

Не во всех странах Центральной Азии прописаны процедуры того, как расследовать дела о сексуализированном насилии несовершеннолетних. А даже если нормы дружественной к детям процедуры и существуют на бумаге, то на практике они не используются.

Как рассказывает адвокат Дилафруз Самадова, в Таджикистане нет специального протокола и расследование таких дел происходит на общих основаниях, а судебно-медицинскую экспертизу на проверку сохранности девственной плевы у девочек проводят мужчины.

«В одном из моих дел мать рассказала, что девочку посадили на специализированное кресло и принудительно заставили раздвинуть ноги, чтобы врачи-мужчины проверили девственность жертвы насилия. Не было подготовительных бесед с девочкой, не было обеспечено участие экспертов женского пола и сопровождение психолога», - рассказывает адвокат Дилафруз Самадова.

Как отмечает юрист Худойназар Артыков, потенциал сотрудников правоохранительных органов по таким делам не всегда позволяет дать правильную оценку произошедшим событиям и правильно квалифицировать действия насильника. И часто факты насилия квалифицируются, как ненасильственные сексуальные действия, даже если ребенок является малолетним. А в итоге преступник получает мягкое наказание или его отпускают вовсе.

Чтобы не усугубить состояние ребёнка, пострадавшего от сексуализированного насилия, психолог Наргис Тоймастова рекомендует всем участникам следственного процесса придерживаться следующих правил:

Доверять ребенку и принимать его. Специалистам следует быть готовым к встрече с детьми «со странностями».

᛫ проявлять эмпатию и чуткость;

᛫ иметь навыки и опыт общения с ребенком и быть внимательным к тому, что и как говорят;

᛫ обеспечить психологическое сопровождение;

᛫ соблюдать конфиденциальность.

С последним пунктом в странах Центральной Азии порой возникают проблемы – раскрываются имена несовершеннолетних и подробности следствия, а дела не всегда рассматриваются в суде в закрытом режиме.

«Из-за раскрытия подробностей дела общество узнает имена жертвы и подозреваемого и начинается травля. Также теряется доверие к правоохранительным органам», - говорит Артыков.

Как отмечает координатор программы ЮНИСЕФ по защите детей в КР Елена Заиченко, в Кыргызстане при расследовании дел о сексуализированном насилии несовершеннолетних сотрудники милиции просят характеристики пострадавшего ребенка в школе и у соседей. Так что о конфиденциальности говорить не приходится.

«Зачем милиция ходит в школу и к соседям за характеристикой ребенка, пострадавшего от насилия? Что они там хотят услышать? Эти случаи должны быть предметом конфиденциальности. А после прихода милиции знают все – и школа, и соседи», - говорит Елена Заиченко.

Она подчеркивает, что это приводит к тому, что в первую очередь ухудшается психологическое состояние пострадавшего ребенка. Его приходится увозить в другую область или хотя бы село, так как жить спокойно семье больше не дают.

«Никакая характеристика жертвы не должна влиять на неотвратимость наказания в случае насилия над детьми», - заключает специалист ЮНИСЕФ.

 

Принципы дружественной к детям процедуры расследования дел о сексуализированном насилии:

Подготовлено совместно с координатором программы ЮНИСЕФ по защите детей в КР Еленой Заиченко

Специализация

Работать с детьми могут только обученные специалисты - следователь, кейс-менеджер, судья, адвокат. То есть любой, кто соприкасается с ребенком в системе юстиции, должен проводить следственные и судебные мероприятия, учитывая возраст и пол ребенка, а также знать все психологические особенности возраста. Желательно, чтобы все были без формы, а судья – без мантии.

Принцип единого окна

Следователь слушает ребенка один, два раза максимум, и делает это через психолога. Больше ребенка не допрашивают. Очная ставка должна проводиться только через венецианское стекло – ребенок видит преступника, а преступник не видит ребенка.

Жертва никогда не пересекается с насильником

Для этого необходимы отдельные комнаты ожидания суда и следствия.

 

"Мужчина, которого мама привела домой..."

В советское время так жили многие: отец семью бросил, молодая мать вечно занята на работе, а ребенка растит бабушка. Для девочки Ады из Казахстана это было нормой, пока в 9 лет не умерла ее бабуля – воспитание легло на плечи мамы, с которой отношения у девочки были не особо теплые.

Когда Аде исполнилось 11, мама вышла замуж. Свадьбу играли в двухкомнатной квартире, девочку на торжество не позвали – она весь день гуляла с собакой, чтобы не мешать гостям. Старшие ребята со двора хитростью убедили, что Ада тоже должна отметить праздник, напоили ее водкой. В тот день девочка впервые попробовала алкоголь и вернулась домой в нетрезвом состоянии.

Аду посадили за шифоньер и закрыли шторкой, чтобы она не позорила маму. После ухода всех гостей мама и отчим подошли к Аде. Новый незнакомый мужчина, которого она видела второй раз в жизни, раздел ее до нижнего белья, отвел в ванную и начал обливать холодной водой.

"Я помню, мне не столько не нравился холодный душ, сколько его рассматривание меня. Было неловко. Я хотела выйти, но он держал меня и продолжал лить воду", - вспоминает Ада.

Дальше ситуация ухудшилась. Все началось с "борьбы". Отчим предложил девочке поиграть и, будучи активным подростком, она согласилась. Только цели у игроков были разные. Для Ады это возможность повеселиться, а для отчима – прикоснуться к ее интимным местам.

"Я заметила с какой ненасытностью он хотел это (трогать интимные зоны) делать. Я все чувствовала и меня это очень отталкивало, но я не могла выразить свое внутреннее негодование, потому что в 11 лет не понимала, что именно мне не нравится. Вроде мы ведь всего лишь играем".

Однажды Ада пришла со школы, дома был только отчим. Он лежал на диване, смотрел телевизор. Заняться девочке было нечем и она решила присоединиться к просмотру фильма. Сесть на диван Ада побоялась – подсознательно чувствовала, лучше не приближаться к мужчине. Девочка села на пол, а обернувшись через какое-то время заметила, что отчим снял трусы и демонстративно показывал все, что было под ними. При этом он не сказал ни слова и даже не смотрел на девочку. Она быстро встала и ушла.

Отчим приставал к Аде не только днем, но и ночью, когда уйти было некуда. Девочка просыпалась от того, что он трогал ее.

"Я откидывала его руку, ложилась, подбирая под себя одеяло, и спала дальше. Как будто я просто научилась с этим жить, сохраняя молчание".

Ада долго не рассказывала ничего маме. С регулярными домогательствами она справлялась сама, пока не накипело. Девочка решилась на откровенный разговор. Страх, что мама не поверит и не встанет на ее сторону, был неоправданным.

У мамы с отчимом состоялся неприятный разговор, переросший в скандал. Ада боялась, что он начнет бить ее за "донос", но, не сказав девочке ни слова, он ушел из дома. А когда вернулся, все было как прежде. Больше мама не поднимала эту тему, а отчим так и продолжал домогаться до падчерицы.

Неоднократно он открытым текстом предлагал ей заняться сексом, пока мамы не было дома.

"Я все время выкручивалась и переводила тему или делала вид, что не слышу. Была уверена, силой он не станет меня насиловать, поэтому 4 года он тщетно пытался меня уговорить и домогался. Я просто научилась с этим справляться и жить. Внутри была ужасная психологическая борьба. Мне было тяжело. Никогда дома я не могла чувствовать себя безопасно, расслаблено и защищено", - вспоминает девушка.

 

"Папа, помоги!"

Однажды Ада решила обратиться за помощью к своему родному отцу. У мужчины была своя семья, с дочерью он виделся очень редко, однако Аде казалось, что только он способен ей помочь.

"Я рассказала ему, что отчим хочет меня изнасиловать, лезет, пристает, домогается, попросила забрать, помочь. А он сказал: "Ада, у тебя своя семья, у меня – своя. Сор из избы не выносят". Вот и все".

Надежда на чью-то помощь угасла. Насовсем. Поддержку одинокая девочка не могла найти ни в ком.

Отчим Ады не был алкоголиком, но иногда напивался и бил всех, кто попадался под руку. Так пару раз она приходила в школу с разбитой губой. Однажды он избил падчерицу плетью за то, что она задержалась на тренировках и якобы курила, чего в действительности не было. Шрамы на спине заживали долго. Друзья девочки были в шоке, увидев их во время купального сезона спустя несколько месяцев.

Ада вспоминает, как их реакция удивила ее, она ведь настолько привыкла так жить, что даже эти ужасные шрамы казались естественными.

Маму отчим тоже бил, даже когда она была беременна. Ада не могла просто смотреть на это.

"Я думала, если не остановлю его, он убьет ее. Схватила вазу стеклянную и ударила со всей силы. Я готовилась, потому что понимала, если я не рассчитаю удар, он меня убьет. Я сильно стукнула его по голове. У него пошла кровь, но он не упал, а повернулся ко мне. У меня искры из глаз полетели, помню лишь как я ударилась об шифоньер. Дальше не помню", - рассказывает Ада.

Говорить о проблемах сексуализированного и бытового насилия в обществе казалось неуместным. А может и все так живут. Ада боялась сплетен и слухов. И молча ненавидела испортившего ей жизнь мужчину, которого мама привела в семью.

Вскоре у Ады появилась сестренка. Всей семьей они переехали в плохо обустроенный дом – жить в нем было невозможно. Отчим пообещал достроить жилье до прихода холодов, а пока все ютились в летней кухне. Сексуализированные домогательства к Аде продолжались и там.

Скоро страдания девочки закончились. Мужчина нашел новую женщину и сам ушел из семьи, оставив жену, ребенка и падчерицу с наступлением холодов в летней кухне.

"Я думаю, мама хотела, чтобы он вернулся, это же была любовь. А я радовалась, что он встретил кого-то и ушел. На этом мои страдания закончились".

Но последствия все же были.

Семья временно переехала к родственникам. Для Ады наступил период свободы и она, будучи уже юной девушкой, она выговаривала маме все. Отношения, которых казалось и так не было, испортились еще сильнее. В новом, не самом благоприятном районе города девочка обрела друзей, которые негативно повлияли на нее.

"Говоря о последствиях моего травмированного подросткового периода, я заметила, что мой круг общения изменился. Меня стали привлекать люди, ведущие аморальный образ жизни. Появились подруги, которые пили, кололись, дома не ночевали. Глубоко внутри я хотела вернуться к другой себе, понимала, что все это не мое, но как вернуться – не знала", - рассказывает она.

 

"Будем тебя насиловать, угомонись"

В 16 лет Ада попала на вечеринку на районе. После очередной тусовки девушку решили проводить двое "старшаков". Когда ребята почти дошли до дома, парни схватили Аду, закрыли рот и силой затащили в квартиру соседнего дома.

"Мы выпивали, но пьяной я не была. Они затащили меня на кухню и сказали: "Мы тебя сейчас будем насиловать, ты должна угомониться и тогда вернешься домой здоровая,. не избитая, не прибитая. Спокойно,  лучше без сопротивлений". Но это не мой характер, я ни в какую".

Тогда один парень ударил девушку, отнес на кровать и начал насиловать. Второй стоял рядом и смотрел, ожидая своей очереди. Когда все закончилось, насильник стал бить об стену кулаком, говоря: "Почему ты не сказала?". Ада лишь потом поняла, что он имел ввиду, почему она не сказала, что была девственницей.

Очередь второго так и не настала. Парни вывели девушку из квартиры и отвели домой к маме. Ада вспоминает как саркастично, неприятно и унизительно это было.

"Они зашли к нам в коридор, и он (насильник) сказал маме: "Мы вашу дочь привели в целости и сохранности". Мама с улыбкой сказала: "Ой, спасибо большое", - вспоминает она.

Много лет девушка не говорила об этом никому. Мама узнала эту трагическую историю лишь спустя 3-4 года. Насильник, живший в соседнем дворе еще несколько раз встречался на ее пути – девушка всегда убегала.

"Мне было неприятно на него смотреть, я бы хотела никогда его не видеть. Ни тогда, ни сейчас", - говорит Ада.

Мама, узнав, не сделала ничего...

 

Последствия длинною в жизнь

Сексуализированное насилие никогда не проходит безрезультатно, это травма, последствия которой накладываются на всю жизнь.

Ада рано вышла замуж за человека которого знала всего три месяца. Он был наркоманом, но она об этом узнала очень поздно.

В семье родилось трое детей. Ада сильно изменилась с их появлением. И в отличие от своей мамы посвятила детям всю себя.

Брак распался спустя 11 лет. Ада сама подала на развод, оставшись с тремя родными и двумя приемными детьми, а также домом, взятым в ипотеку. Приходилось много работать, и снова надеяться только на себя.

Позже Ада встретила мужчину, который стал ее вторым мужем. 

"Моя душа была разбита с детства, я не знала, как выстраивать границы, как отличить здоровые отношения от манипуляционных, я просто руководствовалась чувствами. Как чувствовала, так и делала".

Из-за пережитого Ада безосновательно подозревала мужа, боясь, что он может применить к детям насилие. Ее опыт всегда был перед глазами и никогда не давал расслабиться. А еще та самая привычка из детства – подворачивать одеяло под себя – осталась у Ады надолго. Она в страхе просыпалась, если муж обнимал ее и просила так не делать.

Брак продлился три года официально, но по факту семья развалилась спустя 1,5 года...

"Мне кажется, без помощи людей человек не может самостоятельно справиться со своими травмами. Я не могла. Ты просто не можешь понять, насколько ты ранен. Не с чем сравнить, не знаешь, как правильно. Мне помогли сессии с психологом. Это не был быстрый процесс, мы провели вместе пять лет. Я осознанно искала человека, в основе работы которого будут лежать принципы, не расходящиеся с моей верой. Все это помогло мне "выздороветь", - рассказывает она.

Маму Ада простила, хотя отпечаток из прошлого на их отношениях остался. "Я не подпускаю ее так близко, как мне бы хотелось. Кажется, что так безопаснее".

Сейчас женщина состоит в законном счастливом браке, они с мужем воспитывают 10 детей, из которых 7 приемных. Ада помогает другим семьям, которые воспитывают приемных детей, и ведет активную общественную жизнь. Учится быть мудрой женой: доверять, отпускать, не контролировать.

Ей удалось пережить травму и двигаться дальше.

 

Что такое сексуализи­рованное насилие?

Сексуализированное насилие над детьми – это когда взрослый или старший подросток использует ребенка для сексуальной стимуляции. Это не обязательно секс, но также, например, прикосновения к интимным частям тела.

К формам сексуализированного насилия над ребёнком относятся:

- предложение или принуждение ребенка к сексуальным действиям (вне зависимости от результата)

- непристойное обнажение с целью удовлетворить собственные сексуальные желания

- запугивание ребёнка или склонение его к сексуальному контакту

- физический сексуальный контакт с ребёнком

- использование ребенка для производства детской порнографии.

Официальные цифры по насилию детей в странах Центральной Азии небольшие – сто, а в лучшем случае около тысячи кейсов в год, которые доходят до правоохранительных органов и судов. Но правозащитники говорят, что преступление до сих пор является латентным – в полицию обращается 1 из 10 пострадавших.

При этом, согласно данным ЮНИСЕФ по миру, сексуализированное насилие над детьми носит гендерный характер. Около 90% преступников – мужчины. А среди пострадавших девочек, как правило, в 2-3 раза больше, чем мальчиков.

Как отмечает глава ОФ «НеМолчи.kz» Дина Смаилова, маленькие дети не всегда осознают, что с ними происходит.

"Они еще не понимают, что такое сексуализированное насилие и поэтому не могут дать этому оценку. У нас малолетних детей чаще развращают. То есть не применяют насильственные действия, а склоняют ребенка к сексуализированным действиям под психологическим давлением или шантажом. Насильник может трогать интимные зоны ребенка руками или прикасаться к ним половыми органами, показывать свои гениталии, склонять к сексу, но действовать без проникновения", - говорит Дина Смаилова.

 

Как поддержать ребенка, если вы узнали, что произошло сексуализированное насилие?

Сексуализированное насилие – это тяжелая эмоциональная травма, которая часто остается на всю жизнь. По словам практикующего психолога Ляйли Есназаровой, в зависимости от разных факторов последствия могут быть различными, вплоть до физических травм или суицида вследствие непереносимости эмоциональной боли.

"Причина в том, что подрывается чувство безопасности, а безопасность является базовой потребностью человека. Также рушится основа взаимоотношений. Кроме того, травма вызывает изменения в структурах головного мозга, т. е. травма влияет не только на психику, но и на физиологию", - говорит Есназарова.

Она отмечает, что даже спустя годы у пострадавших могут быть фобии, тревожность, существенное снижение самооценки, панические атаки, ПТСР (посттравматическое стрессовое расстройство – это долгосрочное нарушение психики. Им страдают те, кто пережил сильную травму или стал свидетелем страшных событий), сексуальные расстройства и многое другое.

"Немедленная квалифицированная помощь существенно снижает риск развития тяжелых последствий. Тем не менее, жертвы сексуального насилия могут нуждаться в психологической помощи спустя много лет независимо от того, была ли оказана помощь сразу после травмирующего события. И даже спустя много лет им можно помочь. Разработаны методы работы, есть исследования, которые говорят об их результативности", - добавляет психолог.

 

Что делать?

᛫ По возможности сохраняйте спокойствие, ребёнку сейчас не нужны ваши быстрые реакции

᛫ Не надо кричать и бросаться угрозами в адрес обидчика.

᛫ Самое первое, что малышу нужно – это принимающий родитель. Дайте ребенку высказаться и сумейте контейнировать его эмоции – помочь ему пережить их, успокоить, объяснить, что это за чувства, при этом необходимо справиться со своими эмоциями.

᛫ Это сложно, но сохраните холодный ум, ребенку вы нужны уравновешенным и сильным.

᛫ Восстановите чувство безопасности.

᛫ Обратитесь к специалисту.