Говорят, что журналисты – циники и это правда, конечно, только вот после такого неожиданного и нелепого ухода нашего коллеги – Галима Фасхутдинова мы до сих пор не можем прийти в себя.

Значит, ничто человеческое и нам не чуждо.

Признаться честно, я терпеть не могу пресс-конференции, хотя именно на этих мероприятиях журналистам вроде бы работать легче всего – вот сидят чиновники, которые хотят-не хотят, пришли отвечать на вопросы СМИ и бегать за ними никуда не надо. Но частенько эти пресс-конференции превращаются в эдакие «встречи с интеллигенцией», где журналисты могут позволить себе, например, спеть дифирамбы в честь руководства органа, куда так милостиво пригласили прессу или задать такой вопрос, от которого хочется залезть под стол и никому не говорить, что ты тоже из СМИ. Еще страшнее, если на таких мероприятиях подают еду, тут уж, знаете ли, как-то совсем тяжело – ведь конкурировать с едой мало чему или кому удается. И тогда тоже хочется под стол.

Но, конечно, бывают и исключения, когда после очередной пресс-конференции - хоть фичер пиши – настолько все интересно было; и под стол не хотелось, и за свой выбор профессии не было стыдно – напротив. И причиной всего этого праздника для души тоже были наши коллеги, только другие. Они без дифирамб, но и без хамства могли задавать нужные и умные вопросы, которые сами по себе – уже были полезной информацией. Чиновники в таких случаях автоматически переходили на тон «равного с равным»: не говорили глупости и старались не игнорировать суть вопроса.

Таких «других», на самом деле, у нас можно сосчитать по пальцам, теперь их стало еще меньше – Галим погиб…

Я с ним практически не была знакома, мы, конечно, здоровались, ну и всё, пожалуй. Но как я радовалась, когда Галим появлялся на журналистских тусовках, куда меня периодически выпихивало руководство! Он очень красиво говорил, он был эрудирован и начитан, он был до невозможности порядочен и трогателен.

Однажды, мой знакомый, который давал интервью Галиму позвонил мне с просьбой, чтобы я попросила своего коллегу кое-что исправить в тексте. Я, не задумываясь, позвонила и просьбу Галиму озвучила, и потом тысячу раз об этом пожалела. Потому что Галим так стал переживать, что было понятно - человек ночью заснуть не сможет.

- Лиля, у меня такого никогда не было. Знаешь, я очень серьезно отношусь к своим текстам, все записи на руках. И еще вот этот поступок…Почему он напрямую мне не позвонил? Чем я мог его так расстроить, что он не захотел решить со мной этот вопрос, - говорил мне ужасно расстроенный Галим.

Я принялась оправдываться сама и оправдывать своего знакомого, который на самом деле ничего плохого не хотел, да исправления были – не бог весть какие серьезные, всё по мелочи. Но вот эта трепетность и ответственность за свою работу меня тогда покорили.

Еще, меня очень трогали его посты в ФБ о семье, и обрывки разговоров о сыновьях, о которых он с гордостью рассказывал нашим общим коллегам. Я догадываюсь, что теперь переживают его родные и близкие…

Потому что вот был добрый, хороший, умный человек, который был настолько правильным, что даже погиб на зелёном цвете светофора. Шёл себе домой, наверное, немного грустный, потому что только что вернулся в Таджикистан от жены и детей, которые живут в России, думал, наверное, о них, да еще и холодно в тот день в Душанбе было. А другой человек на бешеной скорости ехал и, пожалуй, ни о чем не думал. И поломал жизнь, как минимум, четырем людям – одному – Галиму навсегда, и трем другим – его жене и двум сыновьям-подросткам - на всю оставшуюся жизнь.

Как же страшно и нелепо все получилось…