Мы решили спросить наших соотечественников, которые уехали в 90-х, и тех, кто получил свой первый опыт на чужбине совсем недавно, чему их научила жизнь в трудовой миграции.

 

Миграция – это риск

В 1995 году житель кишлака Чортут района Рудаки (в то время он еще назывался Ленинским) Умед Шарипов впервые выехал в Россию. На родине он работал экономистом, но нестабильность и задержка зарплаты вынудили его задуматься о будущем своей семьи: пожилые родители, жена с ребенком, сестры на выданье, братишка студент. Он уехал в Новосибирск к родственникам, которые были в числе первых трудовых мигрантов и уже обустроились на местном рынке. 

Умед продавал обувь в арендованном вагончике. Целый год парень копил деньги: старался на всем экономить, даже когда друзья приглашали пойти повеселиться, он отказывался, так как  у него перед глазами всегда стояли молодая жена Гулсанам и годовалый сынишка Шахбоз.

Чтобы накопить денег, он брал дополнительную работу: по ночам сторожил вагончики. Даже выходных у молодого человека почти не было. Друзья удивлялись его упорству и терпению. Так прошел год.

Умед заработал солидную сумму, по меркам того времени ее хватало на покупку трехкомнатной квартиры. Собрав полный чемодан подарков, он прилетел в Душанбе. В аэропорту его встретили родители и брат. Когда они ехали домой, на подъезде к политехникуму вдруг их машину обогнала другая и неожиданно срезала им дорогу, вынудив остановиться. В считаные секунды из нее вылезли трое боевиков с автоматами; Умед с водителем тоже вышли, чтобы выяснить, в чем дело. Боевики отозвали Умеда в сторонку, затем под дулом автомата повели в закоулок. Встревоженные родители выскочили из машины, чтобы узнать, что происходит, но третий боевик успокоил их, мол, сейчас ребята поговорят и ваш сын вернется. Умед вернулся минуты через три, если не раньше, – бледный и испуганный. Боевики быстро сели в машину и уехали. После долгой паузы Умед рассказал родителям, что его ограбили.

- Они приставили к груди дуло автомата и приказали отдать деньги, - рассказывает Умед. - Я сказал, что у меня их с собой нет, они в чемодане, но один из боевиков ударил меня больно в живот, а когда я согнулся, приказал быстро отдать деньги, иначе они расстреляют родителей. В то время отморозки с оружием были готовы на все. Я знал это, поэтому вытащил деньги и отдал.

Умед вспоминает, как он умолял боевиков оставить ему хотя бы малую часть, ведь дома его ждали целый год и он должен покрыть их расходы.

Согласно исследованию Высшей школы экономики, таджикские трудовые мигранты получают самую низкую зарплату среди всех иностранных граждан, приезжающих на заработки в Россию
Фото Reuters

По его словам, один из боевиков сильно пнул его ногой и сказал, что парень должен радоваться,  что его оставили в живых. Вот так в одночасье Умед потерял заработанные за год деньги. Многие годы он считал себя виновным перед семьей.

- Больше всего мне было обидно, что я целый год мерз в тонких туфлях и куртке на морозе в минус 30, ишачил на нескольких работах, не гулял, не отдыхал, как мои друзья, и во всем себе отказывал, - чтобы заработанные потом и кровью деньги этим отморозкам подарить. Я ненавидел себя, что подвел семью. Родители еще потом заняли денег, чтобы провести худои – благодарение богу за то, что я остался в живых. Поэтому первый опыт трудовой миграции был для меня самым горьким.

…Теперь, спустя 20 с лишним лет, Умед снова уехал в трудовую миграцию, нужны были деньги на свадьбу первенца - Шахбоза, да и банк, где он работал, ликвидировали. Сейчас он торгует на рынке в Иркутске. По его словам, работы негусто. Многое изменилось за 20 лет в России, особенно законодательство.

- Раньше было проще работать, так как мигрантов было мало, соответственно и  нарушений тоже, – считает он. - Мы не заморачивались насчет документов. Нужна была только регистрация. А теперь столько документов нужно для легализации мигранта, что лучше работать в подполье, пока не поймают и не оштрафуют. 

 

Миграция – это рабство

Дилшод  Саидов впервые в трудовую миграцию попал в 1998 году, работал на рынках Москвы. Спустя много лет, снова приехав на заработки, он считает, что за эти годы в отношении мигрантов, по сути, ничего не изменилось: они, как были бесправными, таковыми и остаются. Мужчина рассказал нам свою историю, случившуюся в августе прошлого года.

 - Выдал дочь замуж, и пришлось брать кредит в банке, но, так как государственной зарплаты не хватало, чтобы погасить долги, я был вынужден снова уехать в Россию, - рассказывает Дилшод.

Он услышал, что в Красноярск набирается группа трудовых мигрантов. Посредник, который занимался набором, рассказал, что им придется валить лес, обещал хорошую зарплату (50-60 тысяч российских рублей в месяц), плюс бесплатное жилье, еда, медуслуги и авиаперелет.

 - Конечно, это было заманчиво, и я записался вместе с двумя своими односельчанами. Потом к нам присоединился еще 21 человек из Таджикабада, молодые ребята, чтобы «улизнуть» от службы в армии, - рассказывает Дилшод.

В Красноярском аэропорту их встретили и увезли на старенькой «газели» в поселок Таежный Богучанского района. По приезде сразу забрали у всех паспорта, мотивировав тем, что их же земляки могут украсть у них документы, совершить преступление, а повесят на них. В первый же день новоиспеченные трудовые мигранты начали работать на лесопилке, где кроме них было еще почти 300 человек - из Узбекистана, Таджикистана и Молдовы.

-  Работа была очень тяжелой: мы таскали огромные бревна, делали брусья. В августе в тайге было так холодно, что мы затопили печь,  - рассказывает Дилшод. - Поблажек никаких не было, мы работали даже в наши праздники – на День независимости и праздник Курбон, хотя узбеки в свой национальный праздник смогли выхлопотать  себе выходной.

По словам Дилшода, единственный плюс - то, что компания «Сибирь-СВ», на которую они работали, перед тем как брать на работу проводила медосмотр каждого рабочего, и когда выявляли среди них больных, то их лечили бесплатно.

Но проблемы начались потом, когда зарплату начали задерживать и домой нечего было отправлять.

- Ребята, которые приехали с нами, были еще пацанами, они ничего не умели, не знали русского языка, - рассказывает Дилшод. - Я смотрел на то, как, поднимая тяжести и работая по 10 часов в сутки без выходных, они себя гробят, зарабатывая грыжу, и ругал их за трусость, за то, что из-за боязни служить в армии они приехали сюда и мучаются как рабы.

По словам Дилшода, они несколько раз обращались к руководству с просьбой своевременно выдать зарплату, но «бухгалтер Васильевна» отказывалась, каждый раз унижая мигрантов своими высказываниями типа «я здесь отпускаю норму на воздух, чтобы вы дышали» и т.д.

- Но больше всего мы пострадали от бригадира, своего земляка, от которого и зависел наш заработок: если ты ему понравился, он начислит тебе 2 тысячи рублей, а нет – только половину. Когда нужно было, например, тушить лесные пожары, нам начисляли еще по 3 тысячи рублей. Я видел худощавого узбека в одной рубашке в 40-градусный мороз и еще подумал, он или «зэк», или «бич», а он оказался бывшим учителем, бедным и бесправным, как все и мы. Я видел, как ребята, убив в лесу медведя, съели его мясо, а салом мазались, чтобы не обморозиться.

Когда нам не стали выдавать зарплату и не возвращали наши паспорта, мы испугались не на шутку. Мне нужно было погашать долг в банке в Душанбе, но я не мог отправить деньги. Помню, как я заплакал от безысходности, и, когда позвонил в банк и попросил отсрочки, они вошли в положение. Я до сих пор благодарен Первому микрофинансовому банку Таджикистана за их понимание и заботу. А наши ребята-мигранты в то время не могли купить себе даже мыло и сигареты, потому что ни у кого не было и копейки в кармане. Через знакомых мы вышли на правозащитную организацию «Миграция и закон» Гавхар Джураевой, которая подняла всех на ноги, и в один прекрасный день гендиректор компании пригласил меня и двух активистов на встречу.

По словам Дилшода, мигранты негласно избрали его председателем профкома. Выслушав доводы ребят, гендиректор распорядился полностью рассчитаться с этими делегатами, а бригадиру строго наказал впредь не брать на работу «шибко умных и начитанных». 

- Кстати, из обещанных 60 тысяч нам заплатили всего по 25-30 тысяч рублей. Они не стоят того каторжного труда, на который мы попали, высчитав при этом за трехразовое питание, изначально  обещанное бесплатным, - говорит Дилшод. – Недавно справлялся: те ребята из Таджикабада до сих пор там работают и ситуация с паспортами и зарплатой, так и не изменилась.

Кстати, на обратную дорогу у Дилшода денег не было, так как он выслал все заработанное на счет банка. Пришлось ехать на заработки в Москву. Через знакомых  устроился на завод по изготовлению пластика, сидел на миксере, который смешивает все химикаты. Через неделю на руках и теле у Дилшода появились пузыри, которые пришлось потом лечить. Позже устроился уборщиком в цех.

-   На этом заводе работало порядка 500 мигрантов из Центральной Азии, нам платили по 900 рублей в день, - рассказывает наш собеседник. - За такие деньги на вредном производстве вряд ли россияне будут работать. Поэтому пусть больше не говорят «понаехали»…

 

Миграция - это стресс

Третьему нашему герою, Азиму, -  55 лет, он тоже впервые поехал в миграцию в 1996 году. До этого он работал учителем, жена не работала, в семье было шестеро детей.

- В памяти встают картинки из прошлого, как мы доехали в плацкартном вагоне, заполненном до отказа, до станции Арыс, а оттуда через Ташкент добрались до Новосибирска, - рассказывает Азим Тураев. - Приехали со знакомым, у которого здесь был свой знакомый. Нас отвезли, поселили на время, пока не найдем работу.

У Азима были навыки в строительном деле, поэтому его взяли на работу на строительство большой мусульманской мечети.

- В морозы, которые доходили до минуса 30, мы согревали песок на огне, разводили горячей водой и потом делали цементный раствор, который нужно было как можно быстрее укладывать, иначе он замерзнет. В то время я был молодым и красивым, поэтому женщина, у которой я был постояльцем, заботилась обо мне, подарила валенки, тулуп и шапку-ушанку, - вспоминает Азим с улыбкой.

Тогда его прописали в общежитии мечети, хотя сам он снимал квартиру в другой части города.

- Тогда было легче зарегистрироваться в паспортном столе, - говорит Азим. - А сейчас нужно еще и разрешение на работу, и одно не выдается без другого. Зарплата у меня была сдельная, налоги не отчислялись. Если человек попадался во время рейдов милиции, то достаточно было заплатить штраф, и ему не грозило выдворение или депортация, а сейчас и штрафуют, и выдворяют.

Вместе с тем, сравнивая условия миграции 20 лет назад и нынешнего времени, он отметил, что самый главный плюс – это отправка мигрантами денег через банки.

- Многих ребят раньше обворовывали по дороге домой и даже убивали из-за денег, - говорит он.

Доход бюджета Москвы от оплаты мигрантами трудовых патентов в 2017 году составит 14 млрд рублей
Фото с сайта tomsk-novosti.ru

По его словам, он видел и таких, которых трудовая миграция «ломала»:

- Эти молодые ребята просто спивались, я был свидетелем, когда их увольняли. Сегодня  я понимаю, что миграция, насколько бы прибыльной она ни была, это еще и большой стресс, - говорит он. 

Первый раз Азим-ака проработал 4 месяца и вернулся домой с одним миллионом рублей. Во второй раз уехал на заработки надолго, много вкалывал, даже брал в выходные «халтуру» - подработку от друзей, чтобы помогать строить дачу или дом. Но собранные слезами и потом деньги обесценились во время российского дефолта 1998 года.

С тех пор в Россию он не ездит, но вырастил трех сыновей, которым тоже пришлось стать гастарбайтерами.

 

Миграция – это опыт  

Средний сын Азима Тураева, Бехруз, в миграции с 18 лет. Учиться не захотел, свои университеты он прошел на стройках Москвы и Подмосковья. Там он научился навыкам общения на русском языке. С 2014 года работает в огромном развлекательном центре на северо-западе Москвы. Хотя его работа сезонная, работодатель предоставил наемным сотрудникам много льгот, например общежитие, еду раз в день. За патент и оформление других документов с мигрантов взимается определенная плата.

- У меня практически не бывает надобности выезжать за территорию комплекса, поэтому здесь я себя чувствую свободно, - говорит Бехруз.

По его словам, в комплексе он занимается практически всем: стрижет лужайки, оформляет залы для свадебных банкетов, а когда сюда приезжают богачи играть в гольф, подвозит им мячи.

Но, как и перед многими, перед Бехрузом тоже встала проблема регистрации. В 2016 году он, чтобы пересечь российскую границу, был вынужден полететь в Стамбул. Но по возвращении прямо в аэропорту пограничники его задержали и выдворили из страны сроком на два года. К счастью, он попал под амнистию и в этом году снова устроился на прежнее место работы, в комплекс.

- Конечно, у мигрантов много проблем с документами, но одна из главных - это их официальное оформление. Если человек легально устроится на работу, то налоги будут такими большими, что нет смысла ехать в Россию. Вторая сторона медали – в трудовой книжке нет записи, и, соответственно, пенсионных отчислений нет. Мигрант, работающий нелегально, также никак не защищен от несчастных случаев. Словом, пользу от его деятельности получает только работодатель, ведь мы дешевая рабочая сила, - говорит он.