Ежегодно 30 октября в России отмечают День памяти жертв политических репрессий в СССР. С 1920-х и до начала 1950-х годов миллионы невинных граждан — ученые, госслужащие, земледельцы, рабочие, представители духовенства — были объявлены врагами народа, отправлены в тюрьмы и лагеря или казнены. О них - в материале ИА Фергана. 

В Таджикистане такого памятного дня нет, но тысячи жителей республики были репрессированы в сталинские времена, многих расстреляли или заморили в лагерях.

По сведениям историков, только в 1937-1938 годах репрессиям подверглись более 15 тысяч таджикистанцев.

Ректор филиала московского Института социальных наук в Кыргызстане, историк Максуд Бокиев условно делит историю репрессий в Таджикистане на два периода.

Первый охватывает 1917-1928 годы. После победы Октябрьской революции в Петрограде начался красный террор, волна которого вскоре докатилась до Бухары, Самарканда, Ташкента, Коканда, Худжанда и других регионов Средней Азии. Многие местные жители, отказавшиеся поддерживать политику большевиков, стали подвергаться гонениям или были уничтожены. Масштабы преследований немного сократились после образования СССР и провозглашения Таджикистана автономной республикой в составе Узбекской ССР в 1924 году.

Второй период массового террора охватывает 1929-1939 годы (хотя репрессии продолжались до самой смерти Сталина в 1953 году). За это десятилетие по прямым указаниям из центра были казнены десятки тысяч человек, в том числе и русскоязычных, переселившихся в регион с конца XIX века. Этот период начался с раскулачивания, конфискации имущества и высылки в лагеря дехкан-земледельцев, представителей духовенства, ученых, преподавателей, госслужащих. Мало кто оттуда возвращался живым. За одно неосторожное слово людей обвиняли в шпионаже, саботаже и антисоветской деятельности.

 

Охота на инакомыслящих

Домулло Олимхон Махсуми Худжанди, отец народного писателя Таджикистана Мухиддина Ходжазода, в 1920-е годы был преподавателем медресе «Хазрати Бобо» в Худжанде.

— У отца были ученики с разным мировоззрением, например Саидходжа Урунходжаев, будущий председатель колхоза, дважды Герой соцтруда. Был и некий Абдулахад, уроженец села Хистеварз, не принявший идеи советской власти. Местные руководители уговорили отца, чтобы он призвал своего ученика сложить оружие и сдаться властям. Взамен они гарантировали жизнь и свободу Абдулахаду.

Он поверил обещаниям новых властей, но спустя некоторое время Абдулахада расстреляли. Отец очень расстроился после этого инцидента. Кто-то из окружающих донес властям, что «домулло Олимхон скорбит из-за гибели своего ученика», — рассказывает Мухиддин Ходжазод.

Это стало поводом для задержания домулло Олимхона в 1931 году. Его отправили на Ставрополье. Отпустили в 1940-м, но семья смогла вернуться в Таджикистан лишь после войны, в 1946 году.

— Мой 54-летний отец с большим стажем преподавания был вынужден работать сторожем. По его словам, в Ставропольский край в те годы были сосланы более 30 тысяч жителей Средней Азии. Отца отправили на Северный Кавказ на шесть лет. Но в 1937 году началась новая кампания репрессий, и все ранее репрессированные вынуждены были остаться там до особого распоряжения. Но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло: именно там отец познакомился со своей будущей супругой и моей матерью, уроженкой Бухары Хамрохон. В 1938 году родился я, — продолжает писатель.

Ссылка помогла родителям Мухиддина Ходжазода пережить и голодные 1930-е. На Ставрополье они не ощущали голода: после сбора пшеницы комбайнами люди собирали оставшиеся на полях колосья, молотили их дома и пекли хлеб.

— Началась война, и мы остались на оккупированной немцами земле. Они расстреливали евреев — даже стариков и детей. Но репрессированных жителей Средней Азии не трогали. Пережив войну, мы вернулись на родину. Тогда мне было восемь лет. Отец устроился в отдел рукописей Академии наук Таджикской ССР, где и проработал до конца своей жизни. Умер он в 1965 году и похоронен на кладбище Сариосиё в Душанбе.

Хочу отметить, что отношение к нам — детям «кулаков» — в Таджикистане после войны было разное. Многие сочувствовали, другие сквернословили, показывали пальцем. Я, молодой парень, ощущал дискомфорт из-за этого. Уже позже, когда стал изучать религию и читать Коран, перестал обращать внимание на сплетни вокруг нас и семей других репрессированных, — говорит Ходжазод.

 

Гонения на политиков

Вслед за раскулачиванием начались репрессии в отношении политических деятелей. Жертвами стали тогдашние руководители молодой республики — первый глава Совнаркома (СНК) Таджикской ССР Абдурахим Ходжибаев и первый председатель ЦИК СССР от республики Нусратулло Махсум.

— В отношении молодых национальных кадров применялись особые приемы. В 1933 году Абдурахим Ходжибаев и Нусратулло Махсум были отправлены в Москву на учебу. Ходжибаев стал слушателем Института красной профессуры, а Махсум — Всесоюзной плановой академии, — говорит историк и журналист Нурали Давлат. — Однако в центр ежедневно поступали доносы и анонимные письма от тогдашней партийной номенклатуры — Баумана, Ходжаева, Рахимбаева и других, которые пытались дискредитировать таджикских патриотов. Недоброжелатели обвиняли их в буржуазном национализме, терроризме и шпионаже в пользу других государств.

8 апреля 1936 года председатель СНК Таджикистана Абдулло Рахимбаев опубликовал в газете «Тоджикистони сурх» («Красный Таджикистан») статью с громким названием «Прохвосты антиреволюционного троцкизма и буржуазного национализма должны быть до конца разгромлены», в которой обвинил Ходжибаева и Махсума в создании «Великого Таджикистана». Оба они были арестованы 8 июля 1937-го в Москве сотрудниками НКВД. Решением Военной коллегии Верховного суда СССР приговорены к высшей мере наказания – расстрелу, — рассказывает Давлат.

В декабре 1933 года на основе ложных сведений был уволен с работы заместитель Народного комиссара СССР по вопросам обеспечения Средней Азии Абдулкодир Мухитдинов. Его обвинили в том, что он выступил против переименования города Душанбе в Сталинабад.

Масла в огонь подлил уже упомянутый Абдулло Рахимбаев, который заявил, что Мухитдинов был одним из активных членов движения таджикских националистов в 1925-1929 годах. Мухитдинов был приговорен к смертной казни и в июне 1934 года расстрелян.

При этом сам Рахимбаев тоже стал жертвой клеветнических доносов. Осенью 1937 года его арестовали и отвезли в Москву, а в мае следующего года расстреляли.

По ложному обвинению в антисоветской деятельности был расстрелян и Шириншо Шотемур, тогдашний председатель президиума Центрального исполкома Таджикской ССР.

Сегодня Шотемур объявлен Героем Таджикистана, его имя знает каждый школьник. А в те мрачные годы ему вменили в вину руководство националистической организацией, стремление «отторгнуть Таджикистан от СССР», проведение «вредительской, диверсионной работы» и «подготовку терактов против руководителей партии и советского правительства».

 

Преследования интеллигенции

В 1930-е годы были репрессированы и многие представители таджикской творческой интеллигенции — издатель и просветитель Абдулвохид Мунзим, поэты Мунирхон Муинзода, Пайрав Сулаймони, Саидали Вализода.

Не избежал наговоров и Садриддин Айни — основоположник таджикской советской литературы. Доносчики обвиняли его в том, что в своих произведениях он использовал 800 «непонятных массовому читателю враждебных слов». К таким словам были отнесены «инкилоб» (вместо «революция»), «чумхурият» (вместо «республика»).

Узнав о надвигающей угрозе жизни Айни, один из руководителей Союза писателей СССР, известный поэт Абулькасим Лахути пригласил его в Сочи, где укрывал несколько месяцев — пока сторонники писателя пытались объяснить властям особенности его творчества. В это время сотрудники НКВД арестовали брата жены Айни — поэта Вадуда Махмуди. Позже арестовали и учеников писателя — Туракула Зехни и Саидризо Ализода.

Осенью 1937 года из-за «нежелания общаться с людьми и участвовать в общественной жизни» был арестован таджикский писатель Хаким Карим. Тогда же задержали и отправили в тюрьму другого известного писателя — Джалола Икроми. Его «вина» заключалась в том, что он являлся сыном кадия  и племянником главного кадия Бухарского эмирата и назвал свою дочь Замирой — в честь отрицательной героини повести «Змея-стрелка».

На 10 лет в Сибирь в 1937-м был отправлен поэт и драматург Обид Исмати, он умер там в марте 1945 года. В тюрьму был посажен и молодой писатель Али Хуш. По одним данным, его казнили в конце 1938 года, по другим — он умер в заключении в 1942 году.

14 лет провел в местах лишения свободы в Ташкенте, Екатеринбурге и Нижнем Новгороде известный таджикский ученый и писатель Рахим Хошим.

В конце сентября 1937 года был задержан завотделом рукописей Государственной библиотеки Таджикистана имени Фирдоуси Абдулло Абдухоликов и его сыновья Рашид Абдулло и Гани Абдулло, а также его зять Маъруф Расули и близкий родственник Абдурахим Косимов. Они занимались сбором и хранением старинных книг. В целом в семье Абдулло Абдухоликова в результате репрессий погибли девять человек.

— Одной из задач центра в Средней Азии была замена письменности, уничтожение древних рукописей и книг, чтобы тем самым оторвать народы региона от своих корней, лишить их исторической памяти, — говорит историк Максуд Бокиев. 

В итоге таджики потеряли алфавит, на котором за более чем десять веков были написаны тысячи книг. Среди них были не только литературные творения, но и трактаты по истории, философии, астрономии, ботанике, медицине, химии, математике и другим наукам. В медресе Самарканда и Бухары, кроме богословских предметов, арабского языка и литературы, студенты изучали философию, этику, историю, астрономию. К сожалению, огромное количество книг на фарси, написанных нашими предками, в первые годы советской власти были уничтожены...

 

Масштабы репрессий

— Как и все в СССР, «чистки» от «врагов народа» в Таджикистане проводились по плану, по разнарядкам. За 30 лет репрессий пострадали также многие дети «врагов народа», их родственники, близкие и друзья. Это клеймо с ни в чем не повинных людей сняли только после смерти Иосифа Сталина. Почти все репрессированные уроженцы Таджикистана были реабилитированы, — говорит Бокиев.

Данные статистики свидетельствуют о том, что органы НКВД Таджикской ССР только за 1937-38 годы арестовали более 15,7 тысячи человек, большинство из которых были расстреляны.

Однако общие данные о количестве жертв сталинских репрессий в Таджикистане за три десятилетия до сих пор неизвестны. Это связано с тем, что многие архивные данные по сей день хранятся под грифом «секретно».

По мнению некоторых таджикских ученых, в частности социолога Бергенского Университета (Норвегия) Мехмоншо Шарифова, Таджикистану по примеру России, Казахстана и других республик бывшего СССР следует установить День памяти жертв политических репрессий, рассекретить архивы и более серьезно исследовать события тех лет.

— Эти факты еще живы в народной памяти, живы еще люди, пострадавшие от репрессий, и их дети. День памяти жертв репрессий не только будет напоминать нам о тысячах погибших, но также позволит открыть малоизвестные страницы советского периода истории таджиков, — отмечает ученый.

Осенью нас модно читать в Telegram, Facebook, Instagram, Viber, Яндекс.Дзен и OK.