Нынешним летом многим жителям туркменской столицы нестерпимо хочется заснуть и проснуться лишь после окончания события вселенского масштаба, коим представляется проведение 10-дневных соревнований, именуемых «Азиадой». Поистине, эти десять дней способны потрясти наше общество ничуть не меньше, чем те 10 дней, о которых повествовал в своей знаменитой книге американский писатель Джон Рид, говорится в авторской статье gundogar.org.

«Азиада» не только подчинила себе всю экономику Туркменистана и разорила государственную казну, она нарушила жизненный уклад граждан, насильственно внеся в него свои коррективы. Мы все стали ее заложниками: ведь о чем бы ни заходила сегодня речь, все неизменно сводится к «Азиаде». Вот и я, намереваясь посвятить свою статью теме образования и вступительным экзаменам в вузы страны, поддалась общему настрою и в первую очередь обратилась к все той же «Азиаде». Честно скажу, не хотела. Но так уж получилось…

Как сообщил председатель Исполкома «Азиады» Даянч Гулгельдыев, обслуживать Игры будут 11 тысяч волонтеров, в их число входят работники бюджетных организаций, школьники и студенты. Но если с набором бюджетников все же возникли некоторые сложности: надо было освободить их от исполнения прямых обязанностей, кого-то пришлось лишить отпуска, кого-то припугнуть в случае отказа увольнением с работы, то со студентами и школьниками проще: у них каникулы.

Спортивная тематика в эти летние месяцы превалировала на страницах газет, на экранах ТВ, занимала основное место в сообщениях о заседаниях правительства. Еще бы! Ведь до «события мирового уровня», как именуются туркменскими СМИ эти весьма заурядные в мировом масштабе Игры, остается все меньше времени.

А между тем в стране началось и уже набирает силу более значимое для государства событие — приемные экзамены и зачисление студентов в местные и зарубежные вузы. Эти молодые люди через несколько лет могут стать дипломированными инженерами-нефтянниками и газовиками, геологами, агрономами, гидротехниками, экологами, дипломатами, врачами, учителями, архитекторами, артистами.

Разумеется, это станет возможным, если и без того мизерная доля госбюджета, отведенная на развитие системы образования — менее 4 процентов (один из самых низких показателей в мире!) — не уйдет на ликвидацию последствий «Азиады». Именно они — потенциальное будущее государства — должны заботить руководство страны, а не облик талисмана и сочинение гимна спортивного соревнования мирового уровня… лишь по части непомерных расходов на его проведение.

Возвращаясь к теме образования, напомню некоторые ранее публиковавшиеся статистические данные, сопроводив их краткими комментариями.

Рейтинг уровня образования, рассчитываемый Программой развития ООН (ПРООН), разместил Туркменистан на 108 позиции среди 180 стран. Результат, вроде бы, неплохой, однако, следует учесть, что рассчитывается он как индекс грамотности взрослого населения (2/3 веса) плюс индекс совокупной доли учащихся, получающих образование (1/3 веса). Учитывая то, что грамотностью взрослое население Туркменистана охвачено практически полностью (спасибо старой доброй советской системе!), рейтинг уровня образования невысок исключительно за счет низкого показателя совокупной доли учащихся, получающих образование.

К тому же этот показатель хотя и является достаточно универсальным, обладает рядом ограничений. В частности, не отражает качества самого образования, которое в отдельных случаях может быть весьма низким либо существенно ограниченным. Также он не учитывает студентов, обучающихся за рубежом, что может искажать данные, как, собственно, и происходит в случае с Туркменистаном, где число студентов, обучающихся за рубежом, зримо превосходит число студентов, обучающихся в стране.

Так, данные свидетельствуют, что в 2014 году в иностранных вузах к занятиям приступили не менее 10 000 первокурсников из Туркменистана, а в самом Туркменистане — 6 861. В 2016 году первокурсниками гражданских туркменских вузов стали 7 256 абитуриентов. В нынешнем году в вузы Туркменистана будет принято 8 308 студентов. Даже если число студентов, поступивших в зарубежные вузы не увеличится и останется на уровне 2014 года (а по независимым данным, оно с каждым годом стабильно растет!), все равно оно превысит число мест в местных вузах приблизительно на 20 процентов. Как результат, на сегодняшний день Туркменистан — единственная страна в мире (за исключением некоторых карликовых государств), в которой за границей высшее образование получает больше студентов, чем у себя дома.

Пока же стали известны две более-менее реальные цифры: около двухсот выпускников туркменских школ в этом году направляются на учебу в вузы Белоруссии, Китая и Румынии, сообщило ТДХ. В общем же более 40 тысяч молодых граждан Туркменистана являются студентами высших и средних специальных учебных заведений России, Украины, Белоруссии, Китая, Турции, Казахстана, Малайзии, Великобритании и др., сообщил интернет-портал sng.today. Какие страны входят в разряд «и др.», догадывайтесь сами.

К началу распада СССР в Туркмении на 10 тыс. населения приходилось 117 студентов местных вузов. С провозглашением независимости эта цифра начала уменьшаться, пока к 2016 году не составила от предыдущей всего лишь половину — 60 студентов на 10 тыс. населения.

Между тем, сегодня в Туркменистане имеется 20 гражданских высших учебных заведений: 6 университетов, 12 институтов, академия художеств и консерватория — а также пять вузов, находящихся в подчинении Министерства обороны, МВД, МНБ и Госпогранслужбы (информация по ним закрыта, и статистикой системы образования Туркменистана они не учитываются). По данным, приводимым в недалеком прошлом, включая также 2016 год, число выпускников школ ежегодно составляло не менее 100 тыс. В нынешнем году названа другая цифра — 85 тыс. Но даже учитывая это, получить возможность обучаться в вузах страны сможет лишь каждый десятый из числа выпускников. Неудивительно поэтому, что, как отмечает ТДХ, завершившийся прием документов «продемонстрировал высокий конкурсный накал».

Определились и «лидеры» абитуриентских предпочтений. В третьей строчке два вуза —Национальный институт спорта и туризма и Туркменский национальный институт мировых языков им. Азади, где на одно место претендуют по 4 человека. Вторыми по числу претендентов на одно место — 6 человек — также стали два вуза: старейший и авторитетнейший Туркменский государственный университет им. Махтумкули и Туркменский государственный педагогический институт им. Сейди (г.Туркменабад).

На первое место, как это ни странно, вышел только что созданный Институт коммунального хозяйства. Каким образом, не имея абсолютно никакого бэкграунда, не выпустив еще ни одного студента, институт возглавил рейтинг популярных вузов, неизвестно. Однако конкурс там немалый — 7 человек на место. Возможно, сыграл роль тот факт, что институт находится в ведении Минкомхоза, а не Министерства образования и предполагает какие-либо «бонусы» его студентам во время обучения и при устройстве на работу, но количество поданных в приемную комиссию заявлений — 2,8 тысяч на 400 мест — воистину впечатляет.

Институт коммунального хозяйства — не единственный вуз, выведенный из-под контроля Минобразования. События годичной давности в Турецкой Республики, нестабильность обстановки, вызванной попыткой военного переворота и обострение внутренних конфликтов в этой стране ускорили процесс «детуркизации» туркменской системы образования, начавшейся с закрытия туркмено-турецких школ и лицеев и завершившийся ликвидацией Международного туркмено-турецкого университета, а затем и кампанией по преследованию бывших студентов и преподавателей этих учебных заведений.

Правопреемником ликвидированного в мае прошлого года МТТУ стал Университет инженерных технологий Туркменистана им. Огуз хана, переданный в ведение Академии наук Туркменистана и ориентированный на японскую систему образования в надежде стать «университетом мирового уровня». Обучение в университете организовано на платной основе по программе подготовки бакалавров на английском и японском языках. В сентябре нынешнего года первые студенты, завершившие годичное обучение на отделении языковой подготовки, начнут занятия по избранным ими специальным предметам.

Такое резкое изменение направленности вуза — с турецкой на японскую, по мнению руководства Туркменистана, должно стать залогом развития таких научных направлений, как нано-, био- и информационные технологии, электроника, робототехника, генетика, молекулярная биология, инновационная экономика и все прочее, что можно позаимствовать у ведущих университетов Японии, в первую очередь, у Университета Цукуба, почетным доктором которого уже несколько лет является президент Курбанкули Бердымухаммедов.

В сентябре 2013 года президент Туркменистана и председатель КНР подписали Совместную декларацию о стратегическом партнерстве, предусматривающим, в том числе, расширение сотрудничества в сфере образования: обмена студентами и изучения языков. Китайская сторона в соответствии с потребностями туркменской стороны обязалась расширять правительственную квоту для туркменских студентов, обучающихся в учебных заведениях Китая.

В мае 2014 года президент Бердымухаммедов в ходе очередного визита в Поднебесную посещает Пекинский университет китайской медицины, где избирается его почетным профессором. В ноябре того же года делегация этого университета побывала в Ашхабаде и встретилась с профессорско-преподавательским составом и студентами Государственного медицинского университета Туркменистана для обсуждения темы сотрудничества. Как заявил ректор Пекинского университета Сюй Аньлун, его вуз готов ежегодно принимать на учебу тридцать туркменских студентов, подчеркнув при этом: чтобы полностью овладеть знаниями традиционной китайской медицины, в основе которой лежит своя философия, кардинально отличающая китайскую медицину от европейской, необходимо прочное знание китайского языка.

В следующий свой приезд в Ашхабад ректор Пекинского университета озвучил предложение открыть в Туркменистане Центр китайской медицины, и эта идея была поддержана президентом.

В 2016 году в Туркменистане началась очередная общеобразовательная кампания — введение в программы ряда средних школ с 5 по 12 классы изучение японского и китайского языков. Несомненно, в выборе партнеров для сотрудничества в области образования большое значение имеют личные предпочтения президента. Но нельзя, делая ставку на результат, который принесет (и принесет ли?) пользу стране в весьма отдаленном будущем, упускать возможность получить результат, как говорится, еще вчера. В данном случае я имею в виду прекращение сотрудничества с одним из ведущих вузов России — Российским государственным университетом нефти и газа им. И.М. Губкина, филиал которого был открыт в Ашхабаде 31 августа 2008 года, а через 4 года неожиданно прекратил свое существование после того, как туркменская сторона без объяснений причины в одностороннем порядке известила Министерство образования России о прекращении деятельности филиала РГУ.

Планы «губкинцев» об увеличении первоначального числа студентов своего туркменского филиала в 4 раза — до 875-1050 человек и открытии нескольких новых специальностей так и остались нереализованными, а вопрос, почему авторитетнейший российский вуз с без малого вековой историей, подготовивший более 90 тысяч дипломированных специалистов, кандидатов и докторов наук пришелся в Туркменистане не ко двору, так и остался вопросом.

Также значительный урон в масштабах всей системы высшего образования Туркменистана нанес отказ от сотрудничества с вузами Киргизии, в первую очередь, с Американским университетом в Центральной Азии (АУЦА). Проблемы начались еще в 2009 году, когда туркменские власти наложили запрет на выезд из страны студентов, обучающихся в иностранных вузах, в том числе, в вузах Киргизии. Исключение делалось лишь для отдельных учебных заведений, имеющих специальные соглашения с правительством Туркменистана.

В 2010 году в результате внутриполитических событий в этой центральноазиатской стране проблемы еще более усугубились и продолжаются до сих пор. В то время как в 2010 году только в Международном университете Кыргызстана обучались 200 туркменских студентов, в Институте современных информационных технологий в образовании (ИСИТО) — 70, а в АУЦА 60, то сейчас остались лишь единицы, и тем приходится преодолевать различные запретительные (а иногда и карательные!) меры со стороны властей, не одобряющих обучение студентов из Туркменистана в киргизских «рассадниках свободомыслия».

И хотя в ходе визита президента Туркменистана в Киргизию в августе 2015 года было подписано межправительственное соглашение о сотрудничестве в области образования, реальных шагов по осуществлению данного соглашения пока не видно: ведь в одночасье восстановить разорванные многолетние связи удается далеко не всегда.

Схожая ситуация в отношениях Туркменистана с Украиной, где традиционно обучалось много туркменских юношей и девушек, чему в немалой степени способствовало знание ими русского языка, значительно облегчавшее общение как в аудиториях, так и вне институтских стен. Выбор очень большой: из 170 государственных вузов Украины в 91 преподавание ведется на двух языках — украинском и русском, в 30 вузах — на трех языках: украинском, русском и английском — и только 29 вузов предлагают обучение исключительно на украинском языке.

Однако в настоящее время из-за военных действий в Донбассе, политической нестабильности и опасений за свою жизнь многие иностранные студенты расторгли контракты на учебу и покинули Украину. В 2013-2014 учебном году в высших учебных заведениях Украины обучалось около 70 тыс. студентов из 145 стран мира, в том числе, 14 тыс. только из Туркменистана. Приоритетными считались вузы Харькова, Донецка, Киева и Одессы. В 2014-2015 году их число значительно сократилось. Только в Харьковском сельскохозяйственном университете ранее обучалось 380 туркменских студентов, многие из которых предпочли туда больше не возвращаться. Пришлось преподавателям оформлять командировку в Туркменистан, объяснять, что в Харькове все спокойно, и уговаривать «беглецов» завершить образование в стенах этого вуза, а также попутно привлечь как минимум сотню новых первокурсников.

Некоторое время назад в зарубежных СМИ прошло сообщение о том, что Государственная миграционная служба Туркменистана совместно с Министерством иностранных дел ввели неофициальное ограничение для абитуриентов и студентов, обучавшихся в вузах Донецка и Луганска. Причем особо подчеркивалось, что власти Туркменистана пошли на этот шаг не столько ради безопасности своих граждан, находящихся за рубежом, сколько из «идеологических соображений». Кроме того, осуществлявшиеся «Туркменскими авиалиниями» регулярные рейсы в Киев, Львов и Донецк, которыми активно пользовались тысячи студентов и их родственников, в середине 2014 года были отменены.

В том же 2014 году с серьезными проблемами столкнулись студенты вузов Одессы, где по некоторым данным обучались около тысячи наших соотечественников.

Немного странно (и даже, если честно, обидно!), что лидерскую позицию в абитуриентских предпочтениях нынешнего года, о которых шла речь выше, утратили такие заслуженные в прошлом вузы, как Туркменский государственный медицинский и Туркменский сельскохозяйственный институты (оба ныне имеют статус университетов), что бесследно канул в небытие Туркменский политехнический институт, в свое время выпустивший немало прекрасных специалистов, с успехом работавших и продолжающих работать во многих отраслях туркменской экономики. Достаточно сказать, что среди семи конкурентов Бердымухаммедова на президентских выборах 2012 года четверо: Эсендурды Гайипов, Курбанмамед Молланиязов, Какагельды Абдуллаев и Ярмухаммед Оразкулиев — были выпускниками ТПИ.

В мае 2012 года указом президента Бердымухаммедова ТПИ, к тому времени уже подошедший к своему полувековому юбилею, был упразднен. На его базе было решено открыть Туркменский государственный архитектурно-строительный институт. Тогда же, в мае 2012 года на руинах ТПИ возник Институт нефти и газа (ныне Международный университет нефти и газа), которому, к сожалению, до своего «прародителя» еще расти и расти, даже несмотря на то, что готовят в нем специалистов для самой приоритетной области туркменской экономики.

Ликвидации одного из самых престижных вузов Туркменистана предшествовали два криминальных происшествия со смертельным исходом, к которым, к несчастью, были причастны его студенты. Послужили ли они причиной, вызвавшей столь не адекватную реакцию президента, или были на то другие причины, неизвестно. Но с тех пор даже на упоминание ТПИ наложено табу. Знакомясь в свое время с биографиями кандидатов на президентские выборы 2017 года, я обратила внимание на то, что двое из них были выпускниками… Туркменского государственного архитектурно-строительного института. Сердар Джелилов закончил его в 1991 году, а Рамазан Дурдыев — аж в 1985. Выходило, что оба они в прошлом веке были студентами института, который был создан… лишь в 2012 году!

Коль скоро речь зашла о кандидатах на президентских выборах-2017, отметим в скобках, что среди них четверо — выпускники Туркменского сельхозинститута (ныне Туркменский сельскохозяйственный университет им. С.А. Ниязова), двое — выпускники ТГУ и один (Бердымухаммедов) выпускник Туркменского государственного мединститута (ныне также университет). Это к вопросу о престижных вузах.

Напомним, что из 20 гражданских вузов 17 находятся в Ашхабаде и только три в регионах. Это Туркменский государственный педагогический институт в Туркменабаде, Туркменский государственный энергетический институт в Мары и Туркменский сельскохозяйственный институт в Дашогузе.

В целом, туркменская система образования за годы независимости неоднократно претерпевала различные, порой катастрофические «преобразования»: чего стоит одно только упоминание о переходе на 9-летнее школьное и четырехлетнее вузовское образование (два года учеба, два — практика), введенные в годы правления Сапармурада Ниязова, а также непризнание дипломов зарубежных вузов, которые были получены вне официальных государственных программ, и введение обязательного для поступления в вуз двухлетнего трудового стажа по избранной профессии.

Вступив на пост президента 14 февраля 2007 года, К. Бердымухаммедов уже 15 февраля подписывает указ о возвращении к 10-летнему обучению в средних школах и 5-6-летнему — в высших учебных заведениях. В 2009 году издается закон Туркменистана «Об образовании», в котором отражаются эти изменения. Затем, в 2013 году выходит новая редакция этого закона, закрепляющая трехступенчатую систему школьного образования: начальное (4 года), основное среднее (6 лет) и общее среднее (2 года). Все три ступени являются обязательными и в сумме составляют 12 лет.

В сфере высшего профессионального образования также происходят перемены. Новой редакцией закона «Об образовании» вводятся две формы обучения: одноступенчатая и двухступенчатая. Одноступенчатая форма предполагает обучение в течение 5-6 лет (в зависимости от специальности и формы обучения: очной, очно-заочной или заочной), двуступенчатая состоит из бакалавриата (4 года обучения) и магистратуры (1-2 года обучения). Несколько раз меняется отношение властей к дипломам зарубежных вузов: их то признают, то отказываются признавать наряду с местными. К счастью, на сегодняшний день, эта проблема, кажется, начинает решаться в пользу выпускников. Им также обещана помощь государства при устройстве на работу.

Изменения, внесенные в систему высшей школы при Бердымухаммедове, несомненно, имели положительное значение и могли бы оказать значительное влияние на качество подготовки специалистов. Однако общенациональные проблемы, такие как волюнтаризм, коррупция, идеологический прессинг, манипулирование сознанием и поведением масс, ограничение свобод и нарушение прав человека, не обходят, к сожалению, и сферу образования.

Образование и свободомыслие — это два обязательных условия, формирующих современного человека. Одного образования мало. Без возможности свободно мыслить и свободно выражать свои мысли человек лишен возможности полноценно реализовывать свой потенциал, рискуя остаться лишь невзрачной безликой единицей среди множества других послушных роботов-зрителей огромного стадиона, в который превращен сегодня весь Туркменистан.