Носирбек Нарзибеков – столичный художник-витражист и живописец, умеющий придавать своим работам на стекле воздушную лёгкость, а его полотна мало в чем уступают картинам прославленных мастеров.

«Мне нравится моё дело, которое со стороны может показаться сложным и трудоёмким, но я погружаюсь в него с головой. Однажды во время создания одной из работ я не выходил из дома три месяца, но обнаружил я это, когда её окончил. Мою увлеченность можно назвать творческим честолюбием», – поясняет художник.

Он получил художественное образование в Литве, преодолев языковой барьер. Стал мастером своего дела, создавая прекрасные витражи. Но в итоге оказалось, что передавать своё мастерство нет никакой надобности, так как искусство создания витража в стране давно не востребовано…

 

«Я ничего не знал ни о Литве, ни о витраже»

В детстве особенного таланта к рисованию у него не было.

«Когда двое моих одноклассников в пятом классе решили пойти учиться в художественную школу, я попросил отца записать меня туда, – вспоминает Нарзибеков. – Он моё желание поддержал с радостью, несмотря то, что оплата составляла 25 рублей в месяц, что по тем временам было не дёшево».

Окончив художественную школу, а затем училище, молодой человек по настоянию отца отправился поступать в Литву, в Художественный институт Вильнюса.

«До этого момента я практически ничего не знал ни о Литве, ни о настоящем витраже. Не знал, конечно, языка. Но мне повезло, я встретил немало хороших людей, с которыми до сих пор поддерживаю связь», – говорит Носирбек Нарзибеков.

Многие абитуриенты из Сибири, Армении, Украины и Беларуси, подававшие документы одновременно с ним, узнав об отсутствии русской группы, ушли. Но не Носирбек.

Кстати, он не был единственным таджиком в институте, там уже училось трое его земляков.

 

«Кровь кипела, и мы не обращали внимания на усталость»

Окончив обучение, в 1979 году Носирбек вернулся на Родину с честолюбивыми планами, которые при СССР были осуществимы.

В 1981 году, отслужив в армии, он начал работать со своим товарищем и однокурсником Вячеславом Хасановым.

«Я занял пристройку под мастерскую на нашем земельном участке, – рассказывает Нарзибеков. – То, что мастерская при доме, дало мне возможность осуществить многие честолюбивые планы. Но это все в прошлом, хороших заказов нет со времен развала СССР, потому что витражи почему-то стараются заказать «на стороне», несмотря на то, что на месте это обходится дешевле».

В лучшие годы работать он начинал с 5 утра, а заканчивал в 12 ночи.

«Было сложно, но тогда мы были молодыми и честолюбивыми художниками, у нас кровь кипела, и мы не смотрели ни на усталость, ни на какие-либо ограничения. От первого штриха эскиза, до последнего гвоздя - всё делали своими руками, - вспоминает он. - Сейчас мне обидно и грустно, что весь потенциал возможностей, которые я получил за годы учебы в Литве, удалось использовать примерно на 15%».

Носирбек Нарзибеков считает, что сегодня витраж в нашей стране оскорбительно недооценён, так как это очень глубокий и разносторонний вид изобразительного искусства с большими техническими и композиционными возможностями.

«Многие витражи, как часть советского наследия, сейчас демонтируют. Наших со Славиком работ, которые мы выполняли, в классической технике с тонким стеклом осталось очень мало», - говорит он.

У художника не осталось надежды получать заказы в родной стране, и сейчас он стал задумываться о том, чтобы перебраться туда, где его мастерство будет востребованным. Сейчас у него есть проекты в Узбекистане, а в Турцию приглашают дать несколько мастер-классов.

 

Создавать витражи – дорогое удовольствие

Создание витража требует немалых материально-технических затрат. Витраж – очень материалоёмкое производство. Стекло, краски и прочие материалы стоят недешево. Один лист цветного стекла обходится в $100, и покупать его приходится в Москве, а знакомые из Прибалтики отправляют художнику готовые краски (флюс). 

«Раньше я сам варил краски из химических ингредиентов на основании сурика и борной кислоты. На самом деле ингредиентов много, но они создают основную базу краски «флюс». А остальные компоненты типа кобальта и окиси хрома, окиси алюминия, добавленные к «флюсу», дают определенные оттенки, – рассказывает Нарзибеков. –

Внешне все эти краски одинаковые, но после нанесения на стекло и «сваривания» при температуре 850°С в муфельной печи, расплавляются и прилипают к стеклу. Марганец даёт фиолетовый, окись хрома - зелёный, окись алюминия - жёлтый и т.д.

Оттенок и глубина цвета зависит от количества добавляемого ингредиента. Во времена союза химикаты поставлялись государством, но теперь этого давно нет».

 

Хотел быть архитектором, а стал художником

«Отец по работе очень сдружился с архитектором Глебом Всеволодовичем Веселовским, который часто бывал у нас в гостях. Однажды он предложил, чтобы моя старшая сестра поступила учиться на архитектора, а я был ещё маленьким и тоже стал мечтать об этом.

Но я рад, что стал художником, и считаю, что мне повезло, – делится Нарзибеков. – Мне вообще везёт по жизни встречать хороших людей: это мой первый учитель Ахмед Пулатович Умаров, и другие из той плеяды его поколения. А творческую беспощадность во мне пробудил Зухур Хабибуллаев.

Но это в художественном училище, а в Литве я уже встретил таких маститых мастеров, как: Казис Маркумус, Алгимантас Стошкус, Станисловас Кузьма... Я многое перенял у них и бывая в Литве посещаю их могилы».

Профессиональных художников-витражистов в Таджикистане нет, есть любители, но это большая разница, говорит Нарзибеков.

«Чтобы быть художником, надо не только хорошо рисовать, но и мыслить композиционно. Сейчас многие берут идеи из интернета - немного там, немного там, и получается как бы свое. Это не профессионально, - считает художник. - Должна быть профессиональная этика, а чтобы работы получались профессиональными, важен накопленный опыт и желание углубиться в композиционную идею и желание воплотить задуманное.

Сыновья Искандар и Рустам по стопам отца не пошли, но все же стали художниками своего дела – рестораторами в Великобритании. Рустам, известный как Бек Нарзи также проводит лекции по ведению ресторанного бизнеса, и пишет книги как его дедушка по материнской линии.

 

Или творить или кормить семью

Однажды Носирбек Нарзибеков был вынужден уйти из профессии, потому что не было работы. Некоторое время был шофером в международной организации, затем занимался бизнесом. Затем, до 2022 года художник работал в институте изобразительных искусств, где преподавал композицию, рисунок, живопись.

«В 2000-х я понемногу вернулся в профессию и оставил бизнес. Конечно, материально сильно потерял, но зато ко мне вернулось душевное спокойствие, – говорит Нарзибеков. – Появились люди, начали заказывать витражи. Конечно, в них проглядывался конъюнктурный оттенок – веянья рынка. Каких-либо глубоких композиционных решений воплотить не удается».

- А сколько стоят витражи?

- Стартовая цена составляет от $500 за кв.м. а в США, в одной витражной мастерской я видел витраж в половину двери, который стоил $5000. Кстати, тамошние мастера - художники оценили работы, которые я показал и просили меня остаться там. Но я не захотел, да и маму не мог бы здесь оставить…

 

Выставка к юбилею

Носирбеку Нарзибекову 12 декабря 2023 года исполнится 70 лет, и в честь этого юбилея художник планирует 7 ноября провести выставку своих работ не только в стекле, но и в графике и на холсте. Ценители искусства смогут полюбоваться оригинальными картинами и получить эстетическое удовольствие.

Художник начал выставляться с 2003 года, но юбилейная выставка обещает быть особенной. Однако мастер сетует на то, что в Таджикистане нет ни одного выставочного зала, предназначенного специально для картин, и просит обратить на это внимание тех, кто мог бы его построить.

Зал должен быть просторным, светлым, и таким, чтобы посетители могли отойти и полюбоваться картинами издалека.

Сейчас в Душанбе большинство выставок проходят в отеле «Серена», где художники выставляются по нескольку раз. Там прекрасные руководители, но совершенно не те условия, которые нужны для профессиональной выставки картин.

Читайте нас в Telegram, Facebook, Instagram, Яндекс.Дзен, OK и ВК.