Семнадцатого апреля общественность отметила столетие Абдулахада КАХАРОВА, видного государственного деятеля Таджикистана.  

Начало пути

Абдулахад Кахаров родился 4 апреля (по новому стилю 17 апреля) 1913 года в г. Канибадаме, входившим тогда в Ходжентский уезд Самаркандской области Туркестанского края Российской империи. Свою трудовую жизнь он начал в 17 лет и сразу же  определил её основной вектор – общественная работа, которая затем переросла в партийно-государственную.

На первом этапе своей трудовой деятельности (1930-1935гг.) А.Каххоров был профсоюзным активистом. В его послужном списке тех лет такие должности как инспектор Кокандского окружного отдела труда (1930), председатель Канибадамского групкома профсоюза строителей (1931-1933), председатель Канибадамского районного совета профсоюзов (1933-1934), председатель заводского комитета профсоюзов Канибадамского консервного комбината (1934—1935 гг). Работа профсоюзным активистом позволила ему обрести навыки общения с людьми в  рамках больших и малых  городских трудовых коллективов и близко познакомиться с работой различных городских учреждений и предприятий, включая и такой крупный, как консервный комбинат. 

Следующий этап трудовой деятельности А. Каххорова (1935-1942гг.) пришёлся на работу уже в преимущественно сельской местности.  Его направляют в Пенджикенский район, где он сначала работает секретарём местного райкома ЛКСМ республики (1935-1936), а затем управляющим районным отделением «Таджиктранс»-са (1936-1937). В 1937г. он впервые назначается на руководящую должность в районном органе советской власти – заместителем председателя Пендждикентского райисполкома. Через два года, в 1939г.А.Кахарова переводят на партийную работу. В 1939-1942гг. А.Кахоров работает заведующим отделом пропаганды и агитации Пенджикентского райкома партии.

Первые двенадцать лет самостоятельной трудовой деятельности в Канибадаме и Пенджикентском районе позволили А.Кахарову сформироваться в успешного и разностороннего руководителя, обладающего опытом и навыками работы в самых различных сферах. Признанием успешности и эффективности его работы стал перевод на более высокий, областной уровень партийной работы. В 1942-1943 гг. он работает заместителем заведующего отделом пропаганды и агитации Ленинабадского обкома  компартии Таджикистана.

Быстрому росту и становлению А.Кахарова в качестве руководителя способствовали присущие ему от природы энергия,  активность и наличие большого организационного потенциала, выдержанность и осторожность. В равной мере этому способствовали высокая внутренняя культура, выражавшаяся, в частности, в умение выстраивать ровные отношения со всеми, с кем приходилось иметь дело, готовность немедленно отправиться туда, куда вышестоящее руководство считало целесообразным направить его на работу.

Следует сказать и о таком факторе, способствовавшему  быстрому росту А.Кахарова, как сложившиеся в то далёкое время реальные политические условия. Репрессии 1937 г. тяжёлым катком прошлись по республике. На всех уровнях руководства, начиная с районного, образовались огромные бреши. Одномоментное и массовое изъятие, а по сути дела, избиение руководящих кадров было чревато опаснейшей дезорганизацией всей управленческой системы в республике. Для предотвращения её полного развала необходимо было срочно заполнить эти бреши.  Их стали заполнять теми, с кем судьба обошлась более милостиво.

Волна репрессий в меньшей степени задела тех функционеров, которые работали на низовых уровнях,  тех, кому посчастливилось не быть яркими звёздами, особенно в столице, не быть и выходцами из «неправильных» страт. К счастью для А.Кахарова, он  формально соответствовал всем этим критериям – работал в глубинке, на низовом уровне руководства, был сыном кустаря, т.е., выходцем из «правильной» страты - трудового люда. Обрушившаяся же  на страну война и неизжитый кадровый голод не располагал уже к тому, чтобы разбрасываться умелыми работниками.

В 1943 г. А.Кахаров был впервые переведён на самостоятельную руководящую партийную работу. В свои тридцать лет он становится  первым секретарём Колхозчиенского райкома Компартии Таджикистана Ленинабадской области, а в 1944 г. первым секретарём Науского райкома КПТ, Ленинабадской области.

1947г. стал переломным для партийно-государственной деятельности А.Кахарова. В этот год он был переведён работать третьим секретарём в Ленинабадский обком КПТ. В 1950 г. он стал вторым секретарём того же обкома.   Лениабадский период в жизни и деятельности А.Кахарова завершился работой в 1954-1955гг. председателем Ленинабадского облисполкома, т.е. руководителем высшего органа государственной власти региона. В те годы успешная работа на высоких должностях в Ленинабадской области открывала путь для выхода на большой республиканский простор. К такому выходу А.  Кахаров был вполне подготовлен. За его плечами уже был солидный опыт, по терминологии того времени,  партийной и советской работы на всех её уровнях - от низовых до самых высоких, в наиболее развитом по всем параметрам Ленинабадской области республики. Прохождение обучения на курсах при ЦК КПСС в 1955г. завершило подготовку для перевода его на работу в столицу республики.

Перевод, состоявшийся в 1956г.,  совпал, но, скорее всего, был обусловлен крупными политическими переменами в республике в том же году. Вместо возглавлявшего её с 1946 г. Бободжона Гафурова,  первым секретарём Компартии Таджикистан стал Турсун Ульджабаев, работавший до этого председателем Совета Министров Тадж.ССР. На его место был назначен Назаршо Додхудоев. А.Кахаров бы введён в новую команду в ранге заместителя Председателя Совета министров  республики. В следующем 1957г. он одновременно стал руководить и республиканским Госпланом.

Новая миссия

Самая большая позитивная перемена в партийно-государственной деятельности А. Кахарова случилась в 1961г. И на этот раз, как и в 1937 и в 1956 гг., она была вызвана  крупным для Таджикистана политическим перменами,  прежде всего, скандальным отстранением от занимаемых должностей и Т.Ульджабаева, и Н. Додхудоева, и выступившего в их защиту на пленуме ЦК КПТ  второго секретаря компартии Таджикистана Николая Обносова. Новым руководителем КПТ стал Джаббор Расулов. Вторым секретарём компартии Иван Коваль. Председателем Совета министров республики был назначен А. Кахаров.

Двенадцать лет работы А.Кахорова (1961 – 1973гг.)  во главе правительства республики пришлось на время, когда в один сложный клубок переплелись самые различные тенденции в развитии Таджикистана. То, каким могло стать будущее республики, во многом зависело от того, какие из этих тенденций, стали бы, в конечном итоге, доминирующими.

Джабор Расулов, в отличии от своих предшественников во главе республиканской компартии – Б. Гафурова и Т.Ульджабаева, воспринимался обществом не столько как яркий политический руководитель, которому интересны все аспекты текущей жизни, включая развитие таджикской национальной культуры во всей её совокупности, сколько как сугубый технократ и профессиональный топ-менеджер, закрытый от людей и не особо стремившийся к общению с ними. Он был целиком и полностью нацелен на решение производственных задач, что само по себе не плохо. Проявление же необходимого и заинтересованного внимания ко всему тому, что лежало за пределами решения производственных задач, и связанные с этим полномочия он предпочитал делегировать другим.

Такая постановка дела при Д. Расулове была хорошо с той точки зрения, что по целому ряду вопросов, особенно вопросов культурно-идеологического характера, у руководство уже не было не единственного, как при  Б. Гафурове,  мнения первого секретаря, причём это мнение он вырабатывал сам. Вместе с тем, плохо и однозначно плохо было то, что правом формулировать и высказывать от имени партийного руководства мнения, прежде всего, в сфере идеологии, были наделены те в партийной команде, кто не был авторитетом для всех тех, кому они оно адресовались. Ситуация усугублялось и крайне отрицательным отношением второго лица в партийной иерархии республики И. Коваля ко всему национальному в Таджикистане, которое, чем дальше, тем в большей степени, стало восприниматься как соответствующая и весьма целенаправленная партийная политика. В конечном итоге, всё это вело к недовольству, к восприятию позиции не только И. Коваля, но и позиций, отношения и действий самой верховной, т.е. партийной власти, в целом, как несоответствующих национальным интересам таджиков.  

Где-то ближе к середине 60-хгодов накапливавшееся недовольство пронационально настроенной части таджикского общества стала трансформироваться в нечто похожее на движение за национальное возрождение. Во второй половине 60-х годов оно стало достаточно быстро набирать силу. По своей сути и содержанию движение было культурно-интеллектуальным и политическим явлением. Хотя оно развивалось стихийно и было аморфным, некие центры кристаллизации у него всё же имелись. Ими были газета «Маориф ва маданият» («Просвещение и культура»), литературный журнал «Садои Шарк» («Голос Востока»»»), ВУЗ-ы, научные учреждения Академии наук, академический театр им. А. Лахути. . 

Одним из наиболее ярких конкретных проявлений движения стало подчёркнутое обращение его фактических участников к иному, нежели прежде, освещению явлений, связанных со становлением советской власти в Таджикистане, в частности, к джадидизму и антисоветскому сопротивлению в годы гражданской войны 20-х годов, к досоветскому историческому прошлому, художественному и религиозно-духовному наследию своего народа. Обращаясь и к недавнему и далёкому прошлому, к национальному классическому наследию во всех его ипостасях  в своей собственной, не совпадающей с официально принятой, трактовке,   они, в сущности, выражали несогласие с текущим историческим, культурным, идеологическим, следовательно и политическим бытием, чётко осознаваемым как не совсем соответствующим  национальным  интересам таджиков.

Ближе к концу того же десятилетия накопившаяся энергия этого движения стала выбрасываться на поверхность. Пожалуй самый большой всплеск общественно-политических эмоций в таджикском обществе, особенно, что вполне понятно и естественно, в студенческой и пост-студенческой среде, вызвал конечный художественный продукт обращения к творчеству Омара Хаяма талантливейшего Махмуджона Вохидова. Его моноспектакль «Наедине с собой», бывшим размышление вслух стихами поэта о смысле бытия и месте человека в этом мире, стал  не только новым словом в таджикском искусстве, не только художественным, но и общественно-политическим событием общенационального значения.

Столь же значимым проявлением движения за национальное возрождение таджиков стал выход в свет в 1972 г. книги академика Бободжона Гафурова «Таджики». С возрожденческой точки зрения, абсолютно равным его вполне строгому и хорошо фундированному академическому содержанию было имеющее самостоятельное значение концептуально  и политически остро прозвучавшее название. В совокупности, содержание и название труда академика Б. Гафурова обосновывали восприятие таджиками политической и, в ещё большей степени,  культурной истории всего ареала исторического расселения таджиков, с древнейших времён и до прихода европейцев в  эти края с юга и севера, как  целостного, системного и таджикоцентричного явления.

В такой внутренне сложной политико-идеологической ситуации, некая отстранённость  Д. Расулова компенсировалась деятельностью А. Кахарова. Он был единственным представителем руководства республики, адекватно воспринимавшим объективный характер развивавшихся процессов и стремившимся гармонизировать национальные интересы таджиков с интересами общесоюзными. Он был также единственным лицом в высшем руководстве страны, пользовавшимся реальным уважением названных сил, уже потому, что понимал суть развивавшихся возрожденческих процессов, не был чужд культурному и духовному наследию своего народа, сам был причастен к литературному творчеству. Соответственно он не был и не мог быть безразличным к активно обсуждавшимся общественностью вопросам, включая и вопрос о таджикском языке и его статусе в республике, которые волновали участников движения за национальное возрождение.

А. Кахаров без излишнего шума решал возложенную на самого себя миссию. В этом плане его деятельность, по сути дела, была аналогичной деятельности лидера Узбекистана  того времени Шарофа Рашидова. Тот также видел свою миссию не только в том, чтобы решать сугубо производственные задачи, но обладая большим политическим ресурсом (центральное положение в самой республике и высокое место кандидата в члены Политбюро ЦК КПСС в партийной иерархии бывшего СССР), занимался практическим решением вопросов, связанных с обеспечением национального возрождения. 

Неудобный соперник

В 1973г. А. Кахаров неожиданно оказался вне правительства. По официальной версии он подал заявлении об уходе на пенсию, которое якобы и было удовлетворено.  Некоторые из близких к нему людей говорят, что, да,  он действительно подал соответствующее заявление по достижению пенсионного возраста.

В обществе данную версию встретили со скепсисом. И были правы, потому, что люди такого ранга в советских условиях не принадлежали самим себе. Они принадлежали компартии. Они были её ресурсом и она распоряжалась им так, как она считала это нужным. А. Кахаров был органичной частью всей этой системы, абсолютно дисциплинированным коммунистом. Он мог подать заявление об уходе на пенсию, лишь в том случае, если такой вариант развития событий был инициировался сверху, т.е. со стороны партийного руководства.

О том, что дело обстояло именно таким образом, следует из воспоминаний писателя Льва Кандинова, кто желает, может найти их в Интернете : «Поверьте, я мало встречал в жизни таких интеллигентных, разносторонне эрудированных людей, таких достойных людей, как Абдулахад Кахаров… Изумительный человек, тонкий знаток классической персидской поэзии… Интеллектуал… Поэтому его и постарались отправить на пенсию, когда ему исполнилось 60 лет, когда он мог еще столько полезного сделать». Л. Кандинов был его многолетний помощник, а впоследствии и заведующий секретариатом, т.е. аппаратом  председателя правительства. За тридцать лет работы на этих должностях он хорошо изучил всю кухню принятия решений «наверху», а поэтому знает, что говорит.

В начале 70-хгг. партийное рукводство республики стало испытывать определённый дискомфорт в отношении А. Каххорова, его растущего авторитета в республике. Для реально правивших политических элит он не был своим и по ряду других параметров, например, по месту происхождения. Был ещё один фактор, который не мог не нервировать высшее партийное руководство республики. Много лет тому назад, автору этих строк приходилось слышать из уст близких к нему людей, что А. Кахаров пользовался уважением и расположением руководителя советского правительства А.Н.Косыгина, который, вроде бы не только  считал целесообразным, чтобы он возглавил республику, но даже сделал ему вполне конкретное соответствующее  предложение. Взвесив всё за и против, А.Каххаров тактично от такого предложения отказался. Конечно, что-то по этому поводу до правящих таджикских элит  доходило. Соответственно, для них  актуальным стал вопрос нахождения альтернативы А. Каххарову на посту председателя правительства, и как можно быстрее.

Реально правившие элиты вполне созрели для того, чтобы избавиться от источника своего дискомфорта. Всё, что им было нужно – найти повод и убедить в правильности своих намерений союзный центр. Сделать это было непросто, ибо реальных объективных причин для того, чтобы убрать из власти А.Кахарова не было. Правительство работало согласованно, вовремя находило нужные решения для возникавших тех или иных проблем, иными словами было эффективным. Не возникали внутри правительства и какие либо серьёзные конфликтные ситуации.

Учитывая высокий авторитет А.Кахарова у союзного правительства и его председателя А.Косыгина вряд ли кто либо из самих таджикских рукводителей осмелился конфликтовать с А. Косыгиным. Судя по всему, необходимая работа по созданию нужного настроения в союзном центре проводилась минуя А.Косыгина, по каким-то  каналам, позволявшим обходить его. Нашёлся и необходимый повод. Им стало некое «атласное дело», к которому А. Кахаров не имел ни малейшего отношения. Сегодня не важно, в чём заключалась его суть. Важно то, что им воспользовались для того, чтобы не позволить А. Кахарову и дальше возглавлять правительство.

После отставки

Уход Кахарова с поста Председателя Совета Министров Таджикистана, как показал последующий ход событий, обернулась для республика большими негативными последствиями. Изгнание из руководства Т.Ульджабаева и его команды стало, помимо всего прочего,  рубежом, положившим начало изменениям во взаимоотношениях правившими тогда элитами и активной частью таджикского общества. В этих взаимоотношениях обозначилась трещина, которой, по большому счёту, раньше не было. Ни при Нусратулло Махсуме, ни даже в тяжелейшее время, наступившее в 1937г., ни во время военных лет 1941-1945 гг., ни при Б. Гафурове, ни при самом Т. Ульджабаеве.

Однажды образовавшись, эта трещина больше никогда не сошлась, не исчезла. На протяжении всех 60-х годов она понемногу расширялась. Деятельность А. Кахарова способствовала тому, что в годы пребывания его во  главе правительства темпы развития данного процесса взаимного отчуждения не достигали критических значений. После отставки А. Кахарова во власти уже не было авторитетных лиц, способных обеспечить обратную связь с обществом. Какое-то время эту связь обеспечивали не входившие во власть, но обладавшими большим влиянием на неё М. Турсунзаде и Б. Гафуров. С кончиной их в 1977г. в советском Таджикистане эпоха больших по своему масштабу пронационально настроенных лиц во власти и около власти подошла к концу.

В дальнейшем власть всё больше и больше замыкалась на своих проблемах и задачах, а процесс отчуждения от неё непрерывно развиваясь втягивал в себя всё новые и новые и новые слои и прослойки таджикского общества, пока на рубеже 70-80 гг. прошлого столетия он не привёл к вполне осязаемой, полной и непреодолимой отчужденности между активной частью таджикского общества и не просто руководством страны, а властью как таковой. Через десять лет эта отчужденность трансформировалось в открытое политическое противостояние.

Враждебное отношение власти в 60-70-е годы даже к тем своим представителям, которые реалистично оценивали характер развивавшихся событий и пытались эту власть адаптировать к изменяющейся ситуации, не позволило руководству Таджикистана подготовиться должным образом к тем переменам, которые принесла с собой перестройка. Не позволило самой встать во главе возрожденческих процессов, как это сделали руководители соседних республик и войти вместе со своей республикой в независимость с возможно меньшими политическими издержками.

Рашид Г. АБДУЛЛО,

политолог,

специально для Asia-Plus

ПАМЯТЬ

Об Абдулахаде Кахарове вспоминает его дочь, Мамлакат Кахарова:

- В СЕМЬЕ нас было пятеро детей. Я была старшей. С отцом мы виделись редко, большую часть его времени занимала работа. Но почти все свое свободное время он отдавал семье, родным, друзьям.

Отец уделял большое внимание не только нашей учебе, но и тому, как мы относимся друг к другу, к окружающим. Сам будучи человеком добросовестным, честным, справедливым, трудолюбивым, он старался привить эти качества и нам.

«Учитесь хорошо, станьте людьми, полезными народу. Но помните, что вас будут уважать и любить не только за ваши знания и должности, а прежде всего за человеколюбие, справедливость, открытость. Любите свой народ, не будьте высокомерны, протяните руку помощи тому, кто к вам обратился за поддержкой, а если не сумели, поддержите хотя бы добрым словом», - наставлял отец.

По долгу своей службы он бывал в разных городах и селах республики - и везде старался помочь людям в их проблемах, все время был среди народа. К нему тянулись, к нему обращались за советом, помощью люди различных профессий, должностей со всех уголков страны. Отец никогда не отказывал им в помощи, ко всем относился одинаково дружелюбно, тепло.

Он питал нежные чувства к нам и, хотя был строг в воспитании, всегда находил добрые, нежные слова для каждого из нас.

Будучи известным государственным деятелем, отец был также очень близок к искусству, сам писал стихи. Каждому из нас он посвящал стихотворения, в том числе и матери, которую очень любил.

Вечерами отец любил брать в руки танбур и петь под мелодию стихи известных классиков таджикской поэзии. В наш дом часто приходили писатели, музыканты, артисты, люди искусства. Звучали стихи, песни,  мелодии. Конечно же, такие вечера незабываемы.

В 1967 году в составе делегации, в которую входили известные деятели науки и культуры, отец отправился в Канаду, на Всемирную выставку - Экспо. Там под впечатлением успешного выступления наших представителей искусства отец написал стихотворение о родине. Музыку на его стихи сочинил известный композитор Зиёдулло Шахиди, и вскоре эта песня прозвучала в исполнении популярной певицы Ханифы Мавлоновой.

Весной 1973 года, когда все вокруг было покрыто цветами, зеленью, мы отметили 70-летие своего любимого отца. На торжество приехали многие известные люди, было сказано много теплых слов. Когда гости разошлись, он собрал всех нас и сказал: «Родные мои, я вас очень люблю, я горжусь, что у меня такая семья, и я доволен всеми вами, будьте счастливы». Услышать от отца такие слова для нас, его детей, было огромным счастьем, но в глубине души все-таки осталось необъяснимое чувство тревоги от сказанного. В этом же году, но уже в холодный морозный день, наш отец покинул нас.

Сейчас у меня уже взрослые дочери, у которых свои семьи, дети и даже внуки, но до сих пор я не могу без трепета в душе вспоминать те минуты, когда мы были вместе со своим отцом – с человеком, отдавшим всего себя своему народу, родине, семье…