На минувшей неделе в Душанбе был презентован доклад Движения развития России, возглавляемого Юрием КРУПНОВЫМ. Главная идея доклада состоит в интеграции стран Центральной Азии и России путем реализации совместных проектов развития.

ПРЕЗЕНТУЯ доклад, Крупнов заявил, что именно Центральная Азия является плацдармом и форпостом евразийской интеграции. По его словам, в ближайшие 20 лет в Таджикистан придут 12 миллиардов инвестиций, которые будут направлены на индустриальное развитие. «Я считаю, что заниматься совместными инвестициями должна корпорация развития Центральной Азии, - отметил Крупнов. - В настоящий момент правительство РФ этот вопрос изучает». Инвестиции планируется направить на развитие инфраструктуры, создание водно-энергетического баланса, промышленных мощностей и на гуманитарно-культурные проекты. О перспективах реализации этих проектов, новых интеграционных подходах и интересе мировых держав к Центральной Азии Юрий Крупнов рассказал в интервью «АП».

- За годы независимости было создано много организаций, через которые страны бывшего СССР интегрируются. В чем принципиальное отличие Вашей идеи интеграции?

- Я считаю, что есть два разных этажа интеграции. Один – это законодательные, институциональные и другие формы сотрудничества наподобие заключения таможенных союзов, создания совместных банков. А базовый этаж – это все-таки проекты совместного развития, потому как если мы не обсуждаем вопросы новых производств промышленности, которые потом долгие годы будут приносить прибыль, то пропадает понимание того, кто и что выигрывает. К примеру, Анатолий Чубайс в 2001 году выдвинул теорию либерального империализма. По сути это означает то, что у нас в Москве есть деньги и корпорации, мы скупим по дешевке все активы на пространстве СНГ и дальше будем ими владеть. И во многом сегодня это в ряде случаев продолжается, есть попытки, которые портят межгосударственные отношения. Конкретный пример – Белоруссия. Понятно, что ряд олигархов смотрят на сладкие активы, и вся их интеграция заключается в том, чтобы завладеть ими до 100 раз дешевле, чем они стоят реально. В этом смысле есть вторая категория интеграции – взаимовыгодная, когда мы уважаем права друг друга, и мы не хотим просто захватывать активы, а начинаем правильно ими управлять, но опять же речь идет о существующих активах. Однако за 20 лет независимости не только в Центральной Азии, но и в России многие базовые активы просто исчезли. Конечно есть такие компании, как Роснефть, Газпром, но это вершина того айсберга, которым была народно-хозяйственная система СССР.

На мой взгляд, проблема заключается в том, чтобы научиться создавать новые активы, и проекты совместного развития направлены на их создание. Та же Рогунская ГЭС – это не из серии «поделить», а «создать совершенно новое предприятие». Нам просто надо менять мышление. Когда меня в Москве упрекают, что я пропагандирую трату денег в Центральной Азии, я отвечаю очень просто: давайте вкладывать деньги в Костромскую область, - однако никто этого тоже не делает. У нас все обсуждают трату денег. Как ими завладеть и потратить. При этом мы абсолютно перестали обсуждать вопрос создания систем, которые приносят деньги. Мы разучились созидать. Поэтому проект совместного развития позволит нам создавать новые стратегические промышленные рабочие места, для того чтобы давать людям достойный заработок.

- В данной системе получается игра в одни ворота – российские компании выделают средства, а проекты будут реализовываться в Таджикистане. Что Россия и россияне получат от этого, кроме лояльности руководства страны?

- У нас часто стоит вопрос обхитрить друг друга. Вот на чем заканчивается вся геополитика Москвы и других стран. Давайте возьмем хотя бы проблему наркотрафика. Ежегодно от наркотиков в России погибают порядка 30 тысяч людей. Как мы собираемся бороться с этой проблемой? Кроме того, что мы в Афганистане будем ликвидировать посевы опийного мака, нужно создавать рабочие места и давать перспективу людям. Второй момент: через инвестиции в Центральную Азию мы должны научиться вкладывать деньги. Я абсолютно уверен, что через Центральную Азию мы выйдем на создание новой социально-экономической модели нашего будущего евразийского единства. Потому что нынешняя экономика – антинародная. Зачем ее терпеть?

-  На Ваш взгляд, можно ли будет изменить мышление руководства наших стран, чтобы экономические проекты не рассматривались в первую очередь как политический инструмент?

- Люди уровня Путина и Рахмона – это люди, которые все поймут и сделают. Проблема в том, что нет среднего слоя – тех, кто будет реализовывать. Как ни странно, но Путин, Рахмон и наши народы - заложники того, что у нас отсутствуют сформированные команды государственных, частных предпринимательских партнерств, которые могут реально создавать новые активы.

- В Вашем плане говорится об индустриализации, которая невозможна без создания новых энергетических мощностей. Учитывая споры в Центральной Азии вокруг строительства новых ГЭС, ваша организация намерена как-то работать в этом направлении?

- Мы уже создали гидротехническую группу, которая, с одной стороны, изучает изыскания еще советских времен, а они гигантские. Второе направление работы - разработка проекта водно-энергетического баланса Центральной Азии. Это проект, в котором мы четко можем распределить роли каждого, в том числе и в юридической форме. Один из условно прорабатываемых проектов – это водная биржа, где воду, с точки зрения потребления и производства, можно делать товаром, так как это очень дорогой ресурс.

Мы имеем очень серьезную поддержку у ученого и инженерно-технического сообщества Таджикистана, но мы потихоньку хотим работать с такими же сообществами Узбекистана и других стран региона. На уровне специалистов, уходя от всяких идеологических убеждений, можно создать единую систему. Почему так Центральная Азия важна – потому что наша цивилизационная способность восстанавливается в таких сложнейших гидротехнических проектах. Мировые цивилизации создавались всегда, где есть уникальный ресурс, который нужно перераспределять, вводя совершенно новые ирригационные сооружения. По сути, ирригация – это и есть основа любой цивилизации, и ни одно государство региона само по себе эту проблему не решит. И это не наши провинциальные проблемы. США с 60-х годов обсуждают проект NAWAPA, чтобы североамериканские гидроресурсы правильно и более равномерно распределять. К примеру, проектировались атомные электростанции, которые перекачивали бы воду на другой уровень в пустынные регионы.

Здесь нет никаких природой обозначенных неустранимых конфликтов. Эту конфликтную ситуацию создаем мы тем, что не изучаем советский опыт и не строим новые проекты, в которых были бы понятны роли каждого, а Россия выступала бы нормальным арбитром.

- Можно ли на данном этапе сказать, что мировые державы в Центральной Азии придерживаются принципа «разделяй и властвуй»?

- Конечно, можно. Рядом с Таджикистаном находится Афганистан, который в чистом виде полигон. Понятно, что американцев абсолютно не интересуют афганцы. Для них это уникальный военно-стратегический плацдарм и важный плацдарм контроля маршрутных путей. В этой связи мне кажется, что Россия потеряет все, включая свою стабильность и пространство, если будет действовать похожим образом. Потому что в этом смысле здесь с американцами соревноваться бессмысленно, а свое собственное уникальное содержание она потеряет. В 2009 году мы проводили большой российско-афганский форум, и в нем участвовали представители всех регионов Афганистана, и в ходе обсуждения афганцы заявили, что им от России нужны только кадры и технологии, а деньги у них есть. Мне было стыдно и страшно это слушать, потому как по массе вещей у нас нет ни кадров, ни технологий. Мы научились тратить деньги от углеводородов, а создавать деньги и кадры разучились. Поэтому, на мой взгляд, Центральная Азия - прекрасная для России возможность на локальных плацдармах под такие сложнейшие мировые проблемы, как водно-энергетический баланс, просто восстанавливать свою науку, технологическую мощь.

На Ваш взгляд, сколько нужно лет, чтобы в реалии появилась «новая большая страна»?

- Я считаю, что она может появиться через несколько лет, потому что все это зависит не от времени. Это – вопрос нашего решения. Либо мы будем дальше поддерживать свой деградационный тренд, но тогда просто не на кого обижаться – мы будем дичать везде, на всем постсоветском пространстве, либо мы станем «новой большой страной».