Массовые репрессии, проходившие в 30-е годы прошлого века по всей территории Советского Союза затронули и тысячи  жителей Таджикистана.

Обычно, когда мы говорим об эпохе политических репрессий, в первую очередь на ум приходят представители власти, интеллигенции и общественные деятели. Но в те годы преследованиям и гонениям подверглись и миллионы обычных людей: бывшие госслужащие, дехкане, представители духовенства или просто родственники «врагов народа»… 

Своего пика репрессии достигли в 1937-38 годы, известные как период «красного террора».

Согласно общей статистике арестов, органами НКВД Таджикской ССР только за эти два года были репрессированы 15 тыс. 704 человек, большинство из которых были расстреляны.

 

"Враги народа"

Организатором репрессий, как известно, был Иосиф Сталин. А для проведения террора и арестов на местах из Москвы им были направлены ближайшие соратники: Лазарь Каганович, Вячеслав Молотов, Андрей Андреев, Анастас Микоян, Николай Ежов, Георгий Маленков и другие. Все они были своего рода разъездными эмиссарами Сталина, наделенными полномочиями для проведения арестов.

В Средней Азии репрессии 30-х координировал выехавший туда секретарь ЦК ВКП(б) Андрей Андреев. В сентябре 1937 года Андреев был в Ташкенте. 25 сентября он сообщил Сталину: после проведения пленума «ночью выеду к таджикам».

К этому времени в Сталинабаде уже находился командированный Ежовым из Москвы заместитель наркома внутренних дел СССР Лев Бельский (Абрам Левин). Именно он провел 7 сентября 1937 года арест руководящих работников Таджикистана и сообщил об этом Ежову в Москву.

10 сентября 1937 года Ежов отправил в Сталинабад (Душанбе) Бельскому шифротелеграмму следующего содержания: «Наиболее активных мулл арестуйте. С расстрелом надо подождать. Двадцать второго или позже будет Пленум ЦК Компартии Таджикистана, где будет присутствовать представитель ЦК ВКП (б) товарищ Андреев. К пятнадцатому числу будьте в Ташкенте и встречайте Андреева. Н. Ежов».

С установлением Советской власти в Таджикистане, велась борьба не только с теми, кто воевал против «красных», но и с теми, кто «не соответствовал» категории представителя социалистического общества. В их число попали бывшие госслужащие, купцы,  дехкане, муллы, родственники «врагов народа» и многие другие.   

Таджикский журналист Курбон Аламшоев много лет изучает историю репрессированных таджикистанцев. В своей книге «Памир 1937» он рассказал, в частности о том, как в 30-е годы попали под «приговорную» категорию «враг народа» десятки тысяч невинных людей из Таджикистана.

«К сожалению, эта страница истории мало изучена нашими учеными, - говорит Аламшоев. - Ограничившись несколькими десятками известных личностей, мы забываем о тысячах других репрессированных – учителей, артистов, дехкан, религиозных деятелей. Многие из них до сих пор официально не оправданы, и это несправедливо как по отношению к их памяти, так и их потомкам».

Ниже мы приводим три истории простых людей, ставших жертвами реперессий 30-х годов прошлого столетия, которые описаны в книге «Памир 1937».

 

Халифа Ахмадбек

- Мой дед Ахмадбек Кадамшохзода, родом из Шохдары, был человеком образованным, окончившим медресе в Герате и Бомбее, владел несколькими языками, - вспоминает автор книги Курбон Аламшоев. - Он вел обычную жизнь дехканина и одновременно являлся религиозным деятелем - халифа (мулло). У него была большая библиотека, в которой помимо религиозных книг, были сборники Саади, Джами, Хафиза, книги по истории.

Ахмадбек жил обычной жизнью – днем работал на поле, вечера проводил в кругу семьи, близких. В селе Рошткалъа, где он жил, к нему за советом по любому вопросу обращались и стар и млад. 

Осенью 37-го пошла новая, на этот раз сильная волна репрессий. Дошла она и до памирских сел.

Ахмадбек, занятый сбором пшеницы, будто чувствуя надвигающуюся над ним беду, спешил и позвал на помощь  соседей.

- Боюсь, один не успею, - сказал он по этому поводу жене.

Опасения Ахмадбека оправдались. Пару дней спустя к ним в дом постучали сотрудники НКВД.

- Сохраните мои книги, – успел передать жене Ахмадбек.

Никто так и не мог понять, за что его арестовали. Не было никаких фактов и в руках тех, кто его арестовал.

Халифа Ахмадбек
фото из книги Курбона Аламшоева "Памир 1937"

Год спустя, в ноябре 38-го, в Рошткалу пришла страшная весть – 46–летний Ахмадбек умер от пыток в ташкентской тюрьме.

Вся его вина, как позже выяснилось, была в том, что он попал в категорию  тех, кто должен был быть репрессирован. Он был халифа.

 

Перузмо

Со своим мужем – Сангмахмадом, молодая Перузмо жила счастливо. Умелый плотник и земледелец, Сангмахмад, обосновавшись с семьей на окраине ущелья Гунд, своим трудом добился достатка в жизни. Они имели несколько коров, коней, коз. Рядом с домом был фруктовый сад, земли, где выращивали пшеницу, овощи.

Советская власть пришла в Гунд неожиданно. Комиссары в кожаных куртках и их местные помощники обещали людям, что теперь они могут жить свободно. Но началась коллективизация, и с этого момента вся дальнейшая жизнь Перузмо превратилась в ад. Сначала у Сангмахмада забрали домашний скот, затем – земли.

На этом «новая власть» не успокоилась, однажды ночью забрали самого главу семьи. Больше Перузмо его не увидел. А в чем был виноват Сангмахмад? В том, что хотел жить в достатке? В том, что трудился день и ночь ради счастливой жизни семьи?

На этом трагедия семьи не закончилась. «Активисты» все время следили за семьей, стараясь услышать, о чем говорят близкие «врага народа». Вскоре арестовали и старшего сына Перузмо – Мирахмада.

Наступил 37-й год. Теперь уже людей начали арестовывать чуть ли не каждый день. Обвинения были чудовищные – если у тебя есть лошадь – ты бай, значить – враг. Если умеешь читать и писать на арабском – ты мулла, а значить – тоже враг…

Вначале забирали мужчин. Потом настала очередь и женщин.

- Мы спали прямо в верхней одежде, а необходимые вещи были уже собраны, - вспоминает Перузмо. - И вот однажды люди в военной форме забрали меня, как жену «бая» и человека «опасного для общества». Привезли в тюрьму Хорога. Там таких, как я женщин было много, со всего Бадахшана. Сначала нас на 30 грузовиках перебросили в город Ош, а позже – в Сталинабад. Знойным летом с утра до поздней ночи заставляли собирать хлопок в окрестностях города. Мы старались из последних сил, потому что объявили: «Ударников освободим!».

Сбор хлопка остался позади. Перузмо, ежедневно перевыполнявшая план, была уверена, что скоро вернется домой. Ее и нескольких других женщин привезли на вокзал. Однако вместо востока поезд направился на запад. Лишь на третий день пути женщины узнали, что их отправили в Сибирь.

- Те мучения, которые мы испытали там, не передать словами, - вспоминает далее Перузмо. – с раннего утра допоздна мы работали на пилораме, норма была на каждого  - по 7 кубов леса. Кормили хуже скота. Многие не выдержав столь адских условий, умерли или же потеряли здоровье. Я тоже не раз болела, но все время думала о семье, надеялась, что смогу выжить и вернуться домой. Так прошло несколько лет. И вот однажды мне объявили, что я свободна. В тот момент я хотела иметь крылья, чтобы полететь к своим детям.

Вернувшись домой, Перузмо нашла свою семью. Счастье снова вернулась в их дом. Но горечь от потерь, от унижений ранит ее сердце до сих пор.

 

Родственники «врагов народа» - тоже враги

Репрессии загубили жизни не только тех, кого объявляли «врагами народа», но и их окружение – родных, близких, друзей и даже просто знакомых.

В 1937 году был арестован нарком промышленности Таджикистана Сайфулло Абдуллоев, обвинённый в антисоветской деятельности. Его приговорили к смертной казни. После этого колесо «красного террора» прокатилась по спинам всех его близких.

Сначала была арестована жена Абдуллоева - Майно. Ее выслали в Сибирь.

Жена Абдуллоева - Майно
фото из книги Курбона Аламшоева "Памир 1937"

Затем были арестованы братья Сайфулло Абдуллоева – Зайдулло и Мамадамир.

- Я никогда не забуду ту несправедливость, какую испытали мы, родные дяди Сайфулло, - вспоминает племянница Абдуллоева, Оимсултон. – Когда к нам пришли люди в форме и начали обыск, нашли в чемодане брата фото дяди Абдулло. «Кем приходится тебе этот враг народа?», - спорили они у брата. «Он мой дядя, и я от  него не откажусь!», – ответил брат. «Тогда и ты – враг!», - сказали они и увели брата в тюрьму.

На следующий день всех нас, близких Сайфулло Абдуллоева, отправили в Ош. Взрослых посадили в тюрьму, детей отправили в детские дома.

Вскоре нас освободили, но чуть позже мой отец, муж и дяди снова были арестованы. Отца я больше не увидел, а муж вернулся с потерянным здоровьем после 18 лет сибирского лагеря…

Следите за нашими новостями в Telegram, подписывайтесь на наш канал по ссылке https://t.me/asiaplus