Считается, что на севере Таджикистана изготавливают самые красочные гахворы, однако работа раштских мастеров-плотников уникальна уже тем, что их люльки отличаются среди всех других тонкостью резных узоров и стойкостью самой колыбели, на которой может вырасти не одно поколение.

Мы побывали в гостях у потомственного мастера Эшонджона Маликова из кишлака Навди Рашского района.

Так уж повелось в многовековой традиции таджиков, что детская колыбель – гахвора, должна быть в приданом каждого младенца. И даже упорядочение традиций и запрет на проведение ритуала гахворабандон (первое укладывание ребенка) не могут уменьшить количество тех, кто заказывает добротную гахвору для нового члена семьи.

Для изготовления таджикской колыбели в каждой местности есть специальные плотники – устои гахворасоз.

Одним из них и является акаи Эшонджон Маликов из кишлака Навди Раштского района, которого знают во всей Каратегинской долине. Ему заказывают гахворы даже из Хатлона.

«Сколько себя помню, с 4-5 класса я уже начал мастерить детские гахворы, так как мой отец был тоже усто, - вспоминает Эшонджон Маликов. - Я мастерил люльки, продавал их, и в месяц получал по 100 советских рублей, на что отец говорил удовлетворенно: «Благодаря нашему родовому занятию, мой мальчик получает больше, чем колхозник». А колхозники тогда получали по 70 рублей, работая с утра до вечера. Я очень гордился этим».

Действительно, мастеру Эшонджону повезло: по материнской линии его дед был столяром, а по отцовской – плотником. От двух дедов и отца передались нашему герою навыки по столярному и плотницкому делу и кроме изготовления колыбельных, он также занимается изготовлением национальной деревянной посуды – таваков, а также различных кувшинов из меди.

18:05 27 января, 2023

«Даже для изготовления колыбельных нам необходимы инструменты, которые я не покупал никогда, а сам изготавливал, так как меня учили мои предки», - с гордостью говорит усто Эшонджон.

Теперь свои навыки и  опыт он передал трем сыновьям – Олиму, Фарруху и Махмадулло, а на подходе уже внук – берет тесак и бежит работать с деревяшками.

Так из чего же состоит работа мастера по изготовлению гахворы?  

На первом этапе нужно выбрать дерево, в основном, это ива или тополь, так как они больше всего подходят для здоровья младенцев. Старший сын покупает деревья, они разделывают его на доски, из них начинают сооружать каркас будущей люльки. Как только доски нарезаются до нужного размера и сооружается основа, на старом прадедовском приспособлении – «саллабандак», из фанеры делают дугообразную часть люльки, и уже на готовую продукцию наносят краску.

Отличительная особенность раштских колыбельных в том, что они, в основном, красятся в черный и красный цвета, иногда используется зеленый, для разбавления узоров. Но то, что преобладают эти два цвета, отличает эти колыбельные от других регионов страны.

По словам усто, наносить краску доверяют женщинам семейства – жене, матери или невестке. После – следует другой этап – резьба уже почти готовой гахворы: именно узоры требуют от мастера-плотника умения быть и хорошим резчиком.

«В основном, узоры мы перенимаем из вышивки наших женщин на покрывалах и одежде, но каждый мастер может выдумать свой особенный узор, например, как я, поэтому мой почерк (стиль) резьбы узнают другие мастера», - объясняет Эшонджон Маликов.

Когда он это рассказывает, то невольно вспоминает события 90-х годов прошлого века, когда из-за гражданской войны многие молодые люди не могли ехать в столицу учиться и находились в неком вакууме. Тогда местные власти попросили мастера преподавать этим ребятам, чтобы они научились специальности, а не слонялись без дела. Таким образом, усто подготовил более ста учеников, многие из них сами стали мастерами, некоторым понадобились полученные навыки при работе в России.

Кстати, усто Эшонджон гордится, что он и его сыновья могут обойтись без трудовой миграции и здесь, в Таджикистане находят свой кусок хлеба.

«Как я уже говорил, повторяя слова своего покойного отца, в советское время я получал больше колхозника, а ныне – могу не быть трудовым мигрантом, - рассказывает мастер и припоминает случай из своего далекого детства, когда в советское время ремесленничество было запрещено и людей штрафовали, и даже судили за то, что занимаются национальными видами. - Помню, как будучи мальчишкой, я стоял «на шухере», а отец «стругал» колыбельные. Надо было быть очень осторожным, чтобы не увидели местные органы власти или участковый, и мы очень рисковали». 

Одновременно усто показывает нам бумажку, сохранившуюся с 1979 года, то есть почти 40-летней давности, где местный джамоат предупреждает его отца, что если он не перестанет изготавливать гахворы, то он ответит по всей строгости закона.

«Благодаря получению статуса независимости Таджикистана и дальновидной политике нашего президента, для ремесленников созданы все условия, а с этого года, который для нас – знаковый, нас освободят от налогового бремени, что само по себе, самое важное решение, обязующее нас любить и уважать уважаемого Эмомали Рахмона», - говорит наш герой напоследок.

Впереди у усто Эшонджона много дел: скоро мартовская выставка ремесел в Душанбе, надо изготовить очередную серию таваков, а еще смастерить по заказу земляков много колыбельных, ведь наши национальные колыбельные сами по себе уникальны и песни, которые мамы поют своим детям будут звучать веками, пока они раскачивают одной рукой люльку – гахвору, а другой - нашу планету.

Все материалы проекта "Ремесла Таджикистана" можно посмотреть здесь.

Следите за нашими новостями в Telegram, подписывайтесь на наш канал по ссылке https://t.me/asiaplus