Власти Синьцзян-Уйгурского района (СУАР) на северо-западе Китая для определения сепаратистски настроенных уйгуров-мусульман стали руководствоваться расширенным списком признаков религиозного экстремизма, сообщает Фергана.ру со ссылкой на Radio Free Asia.

Человека могут задержать за то, что он кладет руки на грудь во время молитвы или красит волосы хной, хранит дома большое количество еды, молится за пределами мечети, носит часы на правой руке, ходит в коротких брюках, отращивает длинные волосы, будучи мужчиной, и так далее. В ранней версии списка было зафиксировано 75 признаков, сколько их теперь, радиостанция не уточняет.

«У них [сепаратистски настроенных мусульман] там какая-то организация, они распознают друг друга по крашеным волосам, – заявил секретарь отделения Коммунистической партии Китая в округе Хотан. – Иначе они бы этого не делали».

«Если человек не здоровается с представителем партии, если он воздерживается от спиртного – все это тоже теперь считается признаком религиозного экстремизма», – сообщил другой партийный функционер.

Подивившись логике китайских властей, «Фергана» предлагает все же отделять мух от котлет.

Так, окраска волос, в том числе и мужчинами – дело в исламе привычное и традиционное. К примеру, один из выдающихся ханбалитских ученых VIII века Ибн Муфлих аль-Макдиси говорит о необходимости тщательного ухода за волосами и утверждает, что пророк Мухаммед порицал тех, кто пренебрегал таким уходом. Кроме того, согласно некоторым исламским авторитетам, и сам пророк красил бороду и волосы на голове.

Особенно странно упрек красящимся уйгурам звучит потому, что даже ханьские мужчины внимательно следят за своей прической – часто подвиваются и подкрашиваются. Попытка запретить окраску волос среди титульной китайской национальности могла бы привести если не к волнениям, то, как минимум, к недовольству.

То же самое относится и к длинным волосам уйгуров, которые тоже могут быть просто знаком заботы о красоте. Тут дело не политическое, а скорее, бытовое. В Китае и в минскую, и в цинскую эпохи длинные распущенные волосы были признаком бандитов и демонов, их часто изображали в таком виде. Конечно, сейчас западная мода берет верх, и в китайских городах можно видеть какое-то количество длинноволосых. Однако в деревне такая мода до сих пор осуждается. Не исключено, что китайские чиновники просто выдают за закон свои эстетические представления.

Складывание рук перед грудью во время молитвы – также традиционный жест мусульман. Может быть, конечно, что некоторые верующие складывают руки особенным образом, отличным от общепринятых, но таких видно сразу. И если таким образом подается знак сообщникам – то это очень плохой способ конспирации.

Китайские мусульмане на молитве.
Фото Жэньминь Жибао

Короткие брюки – тоже весьма сомнительный признак экстремиста. Так, например, мусульмане, живущие на юге Китая, традиционно носят короткие брюки, и это никого не смущает. Это обыкновение вполне могло прижиться и в Синьцзяне. Опять же, если это сигнал сообщникам, то уж больно он явный, видный всем, а не только посвященным.

Отказ от спиртного – повседневная практика мусульманина, это известно всем. Однако в Китае некоторые мусульмане, особенно на юге, позволяют себе такие вольности, как выпивка, а кое-кто даже ест свинину. Поэтому жесткое следование нормам шариата представляется китайским властям признаком экстремизма – другие-то китайские мусульмане от спиртного не отказываются.

Что касается прихода на работу в религиозной одежде, это вообще не приветствуется в Китае и относится ко всем культам и конфессиям, а не только к мусульманам. Между прочим, то же самое можно сказать и о многих вполне толерантных странах Запада.

Запрет хранить большое количество еды относится еще к временам Мао Цзэдуна, когда еды катастрофически не хватало и хранить ее могли только спекулянты. Сейчас же этому имеется вполне практическое объяснение – запас еды может создаваться для людей или групп, которые скрываются от закона.

Что же касается отказа здороваться с представителями партии и часы на правой руке – то тут и говорить не о чем. Относить это к экстремизму было бы безусловной глупостью.

В целом очевидно, что по такой логике к признакам экстремизма может быть отнесено вообще все, что хоть как-то не укладывается в привычную для китайского чиновника схему существования. Именно поэтому можно предположить, что это даже не директива, спущенная сверху, а рвение местных чиновников, готовых расшибить себе лоб, лишь бы показать свою верность линии партии.

Комментируя происходящее, представитель Всемирного уйгурского конгресса (организации, базирующейся в Германии) Тургунджан Алавудун предположил, что власти хотят нейтрализовать исламское вероисповедание уйгуров. «Они думают, что, если уйгуры станут атеистами, их легче будет ассимилировать», – считает представитель конгресса.

Ранее «Фергана» сообщала о том, что в СУАР у практикующих мусульман конфискуют Кораны и молитвенные коврики.