Таджикскому, русскому поэту и писателю Тимуру Зульфикарову сегодня исполняется 80 лет. На Западе его называют Данте русской литературы, в Москве, где он прожил более 60 лет, в юбилейный год даже не запланирован его творческий вечер; на родине Тимура Зульфикарова считают, что никакого отношения к Союзу писателей Таджикистана он не имеет, и справлять юбилей поэта тоже не будут.

Впрочем, все это не мешает сохранять Тимуру Касымовичу невероятный оптимизм и шутить над своим положением. В этом убедилась «АП» вместе со своим партнером «Открытой Азией онлайн», побывав в гостях у писателя, который сейчас живет под столетними чинарами в горах Таджикистана.

«Я старая дева русской литературы», - признается Тимур Касымович почти в самом начале нашей беседы, «мои однокурсники Белла Ахмадуллина или Женя Евтушенко уже к 30-ти годам имели по десять опубликованных книг, меня же напечатали только, когда мне было 44». Первым был опубликован сборник повестей - «Поэмы странствий», в ней писатель рассказал о самобытности таджиков в период средневековья. Эти повести не были историческими зарисовками (хотя исторические герои присутствуют); герои Зульфикарова бродили по иным мирам, говорили о вечных истинах, смысле жизни и любви. Его герои говорят об этом и сейчас. 

«Идеология коммунизма не признавала мою литературу. Советская власть пропускала даже антисоветские произведения, но никак не религиозные, в которых была свобода, - говорит Зульфикаров. - Свободу власти боялись, боятся и сейчас. Помню, когда вышла первая книга, моя немецкая переводчица сказала, что если в СССР позволили опубликовать такую литературу, то этот строй определенно погибнет. Внутри плотины появилась брешь, скоро плотина действительно рухнула».

Спрашиваем Тимура Касымовича о том, почему все-таки тогда опубликовали, он признается, что среди партийных деятелей в те времена были люди очень высокой культуры.

- А сейчас?

- А сейчас Владимир Владимирович любит группу «Любе»…

Отстаивать свое право на свободные произведения в советскую эпоху Тимуру Касымовичу приходилось нелегко: часто работал тайно, рукописи прятал по друзьям и знакомым. Но, об этих временах он вспоминает отнюдь не с горечью, потому что считает, что рождением своей литературы он обязан как раз жесткому давлению:  

«Искусство порой расцветает при тоталитаризме и умирает в свободе; был Сталин, но была Ахматова, были Булгаков и Твардовский. Во время свободы художника соблазняют деньгами и славой; если на художника давят, он начинает борьбу. Госпожа Слава не дошла до меня и, слава богу, иначе я бы давно спился и погиб. «Бойся славы и денег» - говорю я молодому писателю».

- Тимур Касымович, но вы же скромничаете: ваши книги переведены на 12 языков мира, вы получили кучу премий в России и Европе, тиражи книг давно перевалили за миллион, в конце концов, вас называют «Данте русской литературы», разве это не слава?

- У меня есть притча о том, что ко мне в гости идут две сестры: одна в черном, другая в белом, я приглядываюсь к ним и понимаю, что одна из них - Смерть, а другая - Слава. И я задумываюсь о том, кто же придет ко мне в гости первой? Но потом понимаю, что они придут одновременно. Не принято при живом человеке говорить о том, что он создал что-то чудесное. Хотя мой друг Маркес, гениальный писатель, при жизни получил все. Я ему сказал об этом, он попросил показать на карте, где находится Таджикистан. Однажды, мне сказали, что такого расстояния между тем, что я создал и что за это получил, ни у кого нет. 

Господин Эверест

Дом, где сейчас живет Тимур Зульфикаров, находится прямо у подножия высокой горы, топчан во дворе скрыт тенью столетних чинар. О том, чтобы состариться в своем маленьком домике на берегу Варзоба, писатель мечтал давно. Мечта сбылась немного не так, как он себе ее представлял: домик есть, но он принадлежит не ему; 80 лет – почтенный возраст, но он до краев наполнен юношеским максимализмом.

- Однажды, профессор из Сорбонны спросила меня: «господин Зульфикаров, а не страдаете ли вы манией величия?», и я ответил, что Эверест не может страдать манией величия.

В этом Зульфикарова упрекали и на родине, он об этом знает и показывает свою самоэпиграму, в которой:

«Ко мне пришёл Омар Хайям

С Кумганом древнего вина Поэзии…

Мы выпили вино

И он сказал:

Теперь налей в Кумган

Вино своих творений…

Я бросился к своим стихам –

А там – одна вода… Одна вода…»

И которая, по его мнению, может очень понравиться многим писателям.

- Но вы же не за себя переживаете, а за свои работы, которые, по сути, и вам уже не принадлежат, так ведь у всех художников.

- Вы это понимаете? Очень хорошо. Многие думают, что я говорю о себе, но это смешно, в моем-то возрасте! Сейчас мне можно размышлять только над тем, что мне дал бог.

Над этим размышляют и его преданные читатели, которые разбросаны по всему миру. Однажды, после творческого вечера в Москве, за книгами Зульфикарова подошла православная монахиня, которая сказала, что хочет купить все семь томов его сочинений. «Да ну что вы! Это тяжело и дорого», - сказал ей писатель. «За такой духовной пищей я бы пошла даже во Владивосток», - ответила женщина.

Кстати, этот «семитомник» был издан за счет средств Ашишера Усманова пару лет назад. 

- И все-таки, справиться с критиками писателям очень нелегко.

- У меня было мало квалифицированных критиков, самым лучший был профессор Геворкян из Самарканда, который знал Россию и Восток, понимал Коран и Библию. Я прошел эти религии сердцем, я прошел сердцем все мировые религии; писателю приходится работать археологом, копать везде и искать, искать, искать. Я размышляю, как читатель; мало, кто прочитал мои семь томов, но я ведь прочитал. Нет, меня уже не волнуют ни критики, ни скептики. 

Двугорбый верблюд

Православные христиане действительно любят поэзию Зульфикарова. В его поэмах Богородица с младенцем на руках часто появляется в современной России, среди снегов и заброшенных деревень; сюда же приходит Христос. Несколько лет назад его стихотворения попали в антологию «Молитвы русских поэтов», куда вошли Пушкин и Блок, Ломоносов и Державин, Феодосий Печерский.    

- Мои работы во втором томе, там 37 стихотворений. У Александра Сергеевича пять, у меня 37. Патриарх Кирилл спросил: «кто такой Зульфикаров?». И составители испугались и сказали, что, конечно, могут сократить это количество, но патриарх ответил: «Ну, почему, я не настаиваю, такой православной поэзии не было в России».

А у нас на Востоке никогда не было зульфикаровского Ходжи Насреддина: его мудрец отнюдь не весельчак, он наполнен суфийской печалью. Его «Ходжа Насреддин беседовал с царем Соломоном о мудрости, с Конфуцием - о Государстве, с Чингисханом – о Войне, с Ганди – о ненасилии, приехал на своем седом осле на нынешнюю Русь, где много дикой травы для осла, и много голодной печали для человека».

«Экстатически-наркотический стиль», «беспрецедентный в мировой литературе», - говорят о работе Зульфикарова критики, к которым он относится так скептически.

«Поэтому мы видим его земные и загробные странствия, когда, накурившись златой анаши вместе со своей безумной возлюбленной цыганкой Марией-Динарией, они витают в небесах над Русью и Азией», - писала о Зульфикарове «Литературная газета» в 1991 году.

- Я – двугорбый верблюд: я русский поэт, когда во мне говорит мать Людмила Успенская, и таджикский, когда во мне просыпается отец Касым Зульфикаров.

Своего отца Тимур Касымович не помнит - как врага народа, его расстреляли в 37-м году. В своем стихотворении «Золотая айва», писатель тоскует о нем:

«Как отец мой в бухарском золотошвейном халате…

Листопад опадёт…

И халат упадет…

И отец мой раскроет объятья

По которым всю жизнь

Сиротой-горемыкой страдал, тосковал я…»

Людмила Успенская получит справку о реабилитации супруга только в 1956 году. И, тем не менее, за свою долгую жизнь она сумеет создать учебники, по которым тысячи таджиков до сих пор учат русский язык, станет одним из составителей таджикско-русского словаря 1954 года, изданного в Москве. Людмила Владимировна скончалась в 2000 году, она была похоронена рядом со своими предками на Серафимовском кладбище в Санкт-Петербурге… 

Родители Т. Зульфикарова

Алый цыган

Еще Тимур Касымович поет. У него сотни своих романсов, он поет их высоким голосом, плавно растягивая слова, смыслы.

- Моя прабабка – цыганка, иногда она просыпается во мне, - говорит он.

Эту кровь в нем распознали: в 70-е годы, когда солист трио «Ромен» Играф Йошка спел песню Зульфикарова «Золотая серьга»; из-за непривычной для России фамилии, поэта многие запишут в ряды полнокровных цыган.

Но, писать романсы Зульфикарову особенно сложно, он признается, что одно дело писать в стол, другое – петь в него.

- Понимаете, я 60 лет держу в руках огонь, - говорит Тимур Касымович. – 60 долгих лет. Каждое произведение – столько страданий и переживаний. Однажды, мне позвонил выдающийся психиатр, он прочитал мои работы, сказал, что восхищен и спросил, как я себя чувствую после них? Как психиатр он понял, что работать мне приходится на разорванных нервах.

- Большая часть творчества строится на страдании.

- И на страдании, и на счастье одновременно. Господь нашу жизнь создал, похожую на холмы: ты поднимаешься наверх, дышишь свежим воздухом, а потом спускаешься к помойкам, а потом снова наверх. Так всегда. Когда у меня все хорошо, я знаю, что скоро будет все плохо.

- Ну, счастье все-таки есть, многие говорят, что не бывает его?

- Настоящее счастье – это слепота, как в детстве, ты счастлив, но не понимаешь этого. Когда выходит твоя книга или рождается ребенок – это тоже счастье, но божественное счастье остается в детстве… Когда ты в Варзобском ущелье, и на тропинке тебя ждет молодая мать, и ты ребенком бежишь ей навстречу. Человечий век слишком долог для счастья…

Пожалуй, о долгом человечьем веке и короткой человеческой любви Тимур Касымович лучше всего сказал в этом стихотворении:

«Послушай, не идет ли дождь?

Иль мышь скребет, иль звездочка упала,

Иль золото осенних рощ

Нас обуяло и околдовало?

Послушай, не идет ли снег,

Не застудится ли вино в бокале?

Зачем так долог человечий век?

Зачем любовь короткая такая?

Ах, листопад, ах, листопад,

Утешь меня своим прикосновеньем.

Утешь меня, утешь меня,

Утешь меня своим прикосновеньем.

Я выйду на крыльцо под дождь,

Под мокрый лист, над головой летящий,

И кажется, что снова ты со мной

Купаешься в лучах осенних счастья.

Пойдем в пустынные поля,

Вдоль золотой от палых листьев речки.

Зачем, о Боже, жизнь так коротка,

Зачем любовь, зачем так бесконечна?"

СПРАВКА «АП»

Зульфикаров Тимур Касымович родился в 1936 году в Душанбе. Окончил Литературный институт им. М. Горького. Автор более 30 книг поэзии и прозы, а также многих пьес и кинофильмов. Вышли в свет десять дисков с романсами на стихи и музыку Тимура Зульфикарова. Лауреат английской премии «Коллетс» (1993г.) за лучший роман Европы «Земные и небесные странствия поэта». Лауреат российской литературной премии «Ясная Поляна» им. Л. Толстого (2004 г.) в номинации «Выдающиеся творческие достижения в области русской литературы» за книгу «Золотые притчи Ходжи Насреддина», Лауреат российской премии «Лучшая книга года» (2005г.) в номинации «Проза» за роман-миф «Коралловая эфа». Лауреат премии им. Антона Дельвига – 2008г.

Женат, имеет троих детей.