Международный эксперт в эксклюзивном интервью «АП» размышляет о том, как урегулировать пограничный спор между Таджикистаном и Кыргызстаном

Конфликт на таджикско-кыргызской границе 11 января был предсказуем. Уже более 20 лет некогда безоблачные отношения между таджиками и кыргызами здесь искрят «короткими замыканиями» ссор и бытовых стычек, но власти не торопились решать эту проблему. Избежать обострения ситуации на границе пыталось помочь международное сообщество - несколько лет страновые офисы Программы Развития ООН (ПРООН) Кыргызстана и Таджикистана реализовывали в регионе проект по предотвращению конфликтов и укреплению доверия между сторонами, здесь работали международные эксперты, которые анализировали ситуацию и представляли правительствам двух стран и руководству ПРООН свои рекомендации. Один из таких экспертов – Анна МАТВЕЕВА, научный сотрудник лондонского King'' s College, которая уже давно занимается вопросами приграничных конфликтов и не раз посещала участок Ворух-Аксай.

- Анна Георгиевна, хотелось бы для начала узнать предысторию нынешнего конфликта. В чем его причина, и почему стороны апеллируют к разным периодам истории и к разным картам?

- Конфликт этот не нов, он тлеет еще с позднего советского времени, потому что административные границы в советское время устанавливались по границам колхозов, а границы колхозов менялись в зависимости от сельскохозяйственной необходимости, от простоты и сложности управления, в зависимости от того, как например, внедрялись новые сельскохозяйственные культуры. Иногда эти вопросы решались напрямую между председателями колхозов, председателями районов, и тогда эти границы не рассматривались, как действительно национальные границы. Отсюда и разные карты за разное время.

Второе - переселения. В течение всего советского времени было несколько волн переселения, как на киргизской, так и на таджикской стороне. То есть, то, что границы менялись, это не было чем-то неслыханным в советском образе хозяйствования. Тем более, что там нет какой-то явной естественной преграды, типа крупной реки, которая бы четко разделяла. Ну а то, что это происходит теперь, связано ещё и с началом делимитации и демаркации границ, ведь люди к этому времени уже успели приспособиться к какой-то неопределенности на границе.

- Как можно было бы разрешить нынешний кризис? И по каким сценариям могут развиваться события здесь дальше?

- Варианты решения могут быть разными. Например, стороны договариваются о делимитации границы путем консенсуса, отбросив карты разных лет и взяв за основу ситуацию, которая, например, сложилась на конец 91-го года. Или по факту того, кто на какой территории живет сейчас. В этом случае стороны должны договориться сразу по всему равнинному участку границы, а не как это происходит сейчас – здесь поделили, а здесь нет.

Второй вариант – объявить спорные территории зоной двойной юрисдикции, зоной общего подчинения, отвести оттуда силовые структуры, войска и сделать так, чтобы люди беспрепятственно могли заниматься своей обычной жизнедеятельностью, и все посты вынести за границы этой зоны. Это поможет преодолеть страхи сообществ на той и другой стороне, которые боятся быть отрезаны от своей, так называемой, материковой зоны. С моей точки зрения, создание вот такой зоны двойной юрисдикции без присутствия войск, кроме обычной милиции, было бы лучшим решением, но для этого конечно нужна политическая воля.

Что касается сценариев дальнейшего развития событий… Если не найти взаимоприемлемого  решения сейчас, то останется почва для будущих конфликтов, возможно, более масштабных. В этом случае потребуется вмешательство непосредственно президентов двух стран, которым придется договариваться, где пройдет граница и проводить какую-то линию на карте. Так было в советское время или, позже – при установлении границы между Узбекистаном и Туркменистаном.

- Вы сказали, что лучшим решением было бы объявить спорные территории зоной двойной юрисдикции. Насколько реален этот вариант? Но пойдут ли на такой шаг правительства?

- С моей точки зрения, этот вариант наиболее рациональный, но тут, конечно, есть препятствия политического плана. Во-первых, само понятие государственной границы стало для обоих государств символом государственности наравне с конституцией, гербом, флагом, национальным языком, национальной валютой и т.д. Во-вторых, уже очень многое обеими странами было вложено в границу - построены различные сооружения, пропускные пункты, были оснащены структуры, работающие на границе. В-третьих, вариант двойной юрисдикции этих территорий может потребовать определенных конституционных изменений, потому что в конституциях обоих государств таких вещей не предусмотрено. Это все сделать можно, но это политический процесс, который должен происходить на национальном уровне. Тут потребуется и соответствующая гармонизация законодательств двух стран, Например, тех же законов о земле, потому что Земельный кодекс в Кыргызстане отличается от того, который действует в Таджикистане. Тут будет необходимо решить и такие моменты, как право наследования, вопросы земельной собственности. Конечно, это будет сложнее, чем наладить сотрудничество в плане здравоохранения или образования.

- Есть ли подобные прецеденты в мире?

- Да прецедентов достаточно. Тот же Евросоюз, он на всем этом построен. Есть пример более похожий на то, что сейчас происходит на таджикско-кыргызской границе. Это был действительно конфликт и политический, и этнический, который продолжался долго в Южном Тироле, который в свое время принадлежал Австрии, где коренное население в основном австрийские фермеры. В результате исторических изменений в 20 веке Южный Тироль отошел Италии, хотя там итальянцы не жили, не было их культуры, но куда итальянцы были переселены, потому что они работали на каких-то государственных должностях, служили в армии, полиции. Австрийское население их совершенно не принимало, ещё в 70-годы здесь постоянно были стычки, в том числе вооруженные. Два государства решили, что необходимо что-то менять, было решено убрать посты, таможню, решили, что машины нужно проверять только по необходимости, было ведено двуязычие, в госструктурах предоставлялись квоты, чтобы не было ущемления австрийцев или итальянцев. Конечно, нельзя сказать, что народы после этого полюбили друг друга, все равно сохранились какие-то стереотипы, какое-то недоверие, возможно, в душах людей сохранилось. Но зато они стали нормально жить, нормально работать, теперь это процветающий край, там много туристов, потому что им интересно посмотреть на ту и на другую культуру, ведь они очень разные. Такой пример, конечно, не единичен.

- Но рядом с Австрией нет, например, такой нестабильной страны, как Афганистан, из которой, по мнению экспертов, могут просачиваться террористы. Кроме того, наши лидеры часто ссылаются на некие «третьи силы», которые намеренно пытаются дестабилизировать ситуацию в нашем регионе… 

- Я не вижу никакого отношения Афганистана к тому, что происходит в Ворухе и Аксае на таджикско-кыргызской границе. Я никаких там третьих сил не видела. Летом я говорила с теми людьми, которые сами участвовали в событиях или наблюдали за этим, с теми, кто побывал в заложниках. Все это местные люди, у них достаточно внятные и понятные друг к другу претензии, они никакие не террористы, они местные люди, измученные неопределенностью, измученные тем, что силовые структуры под лозунгом борьбы с террористами считают, сколько овец перешло на ту или другую сторону, после этого, наверное, еще кто-то на этом наживается. А борьба с терроризмом хороший способ многое оправдать...

И мне очень сложно поверить, что группы террористов смогли просочиться незамеченными в эти густонаселенные места. Как раз было бы более целесообразно отвести войска на горные участки, подальше от махаллей, туда, где действительно могли бы пройти террористы.

- Вы уже представили какие-то рекомендации правительствам Таджикистана и Кыргызстана?

- Нет, до правительств я ещё не дошла, я пока стараюсь эту идею рассказать хотя бы международным организациям.

- Помимо того, что Вы предлагаете создать территорию двойной юрисдикции, есть еще какие-то другие рекомендации?

- Конкретные предложения есть, но для того, чтобы их с кем-то обсуждать более конкретно, нужно преодолеть некие барьеры. Как только я пытаюсь их озвучить, и с той, и с другой стороны мне говорят: это невозможно, этого не будет никогда! Поэтому до конкретики мы на этом уровне не доходим. Сразу же звучит аргумент о территориальной целостности, конституции, нерушимости границ. Такие вот высокие мотивы. При этом до земных проблем - куда поставить войска, чтобы они с одной стороны действительно защищали, поддерживали безопасность, но с другой не вмешивались в обычную деятельность сообществ - до этого вопроса мы не доходим...  

- У Вас есть возможность озвучить некоторые рекомендации через нашу газету. Чтобы бы Вы порекомендовали сделать в первую очередь?

- Думаю, в первую очередь должны быть выработаны четкие правила -  что могут и что не могут делать силовые структуры на этих территориях, на участках, которые не разделены. Если они не могут сами соблюдать такого рода правила, значит нужно, чтобы кто-то там осуществлял мониторинг. Ведь что получается сейчас? И без вмешательства силовых структур здесь происходят какие-то бытовые драки или стычки, но обычно они не влекут за собой каких-то серьезных последствий. Но если к этим бытовым конфликтам подключаются люди в форме и с оружием, которые оправдывают свои действия тем, что «борются за священные рубежи своей родины», это уже возводиться в ранг чего-то совершенно другого. Поэтому с обеих сторон должны быть общие четкие правила, как должны себя вести пограничники на таких участках границы.

- Сейчас, после возобновления работы межправкомиссии по делимитации и демаркации границы, очевидно, границу все-таки очертят более четко. Как сделать так, чтобы при этом люди с двух сторон в минимальной степени сталкивались с проблемами?

- Чтобы не создавать новых проблем людям и сообществам обеих стран, граница может быть проведена «условно», чтобы был некий щадящий режим, чтобы пограничные структуры особенно не выдвигались, чтобы люди могли спокойно пересекать границу и вести хозяйственную деятельность на той и другой стороне, совместно использовать инфраструктуру. Это было бы решением проблемы. Но сейчас отношения здесь стали плохими по всему периметру границы. То, что совсем недавно было для местных жителей вполне обычным, например, совместное использование рынков, мостов и т.д., сегодня становится причиной споров и конфликтов. Они стали возникать уже там, где их никогда не было, люди стали критически смотреть на вещи, которые еще вчера им казались абсолютно обыденными. И поэтому этот конфликт сегодня требует скорейшего разрешения. В данном случае уже любого, чтобы бы избежать конфликта более масштабного.