Увы, его жизнь преждевременно прервали его переживания о своих детях, кто знает, может быть, он и ослеп от слёз, которые проливал втайне от своей верной спутницы жизни Тухфы и близких?

...- Здравствуй, Амальджон! Как ты? Как твоё здоровье? Приходи ко мне в гости, я очень соскучился, ты же знаешь, я не могу выйти из дома! Посидим, поговорим, вспомним наши минувшие дни.

- Приду непременно, - тотчас же обещаю я. – Как ты сам, Абдурахмон? Как твоё здоровье?

- Уже ничего не вижу, то, что хочу написать, диктую жене, она печатает мои новые рассказы. Хожу с кем-нибудь под руку, чтобы не споткнуться и не упасть...

У меня защемило сердце от этих слов. Разве я смогу увидеть без слёз или истерики своего давнего друга, коллегу по перу, вечного оптимиста по жизни Абдурахмона Расули таким жалким?! Я же не выдержу, разрыдаюсь в голос! О, судьба, какая же ты безжалостная! И именно к тем людям, что никогда ничего плохого не сделали, а творили только добро. И, конечно же, не осмелилась пойти навестить его. Хотя за год до этого я была у них дома по поводу какого-то мероприятия, и тогда Абдурахмон ещё был зрячим и ходил самостоятельно.

Мы оба были журналистами, он писал на таджикском, а я на русском языке. Наши статьи выходили почти во всех республиканских газетах и журналах. Мы оба поднимали актуальные, злободневные темы, затрагивали вопросы этики поведения, морали и т.п. А ещё много писали о заслуженных людях трудового фронта.

В пору нашей журналистики мы не писали о красотках с узкой талией, длинными ножками и куриными мозгами... Герои наших материалов служили примером для подражания для подрастающего поколения.

Помимо журналистики, Абдурахмон ещё писал рассказы, которые также печатались в республиканских изданиях. Я любила Абдурахмона за его чувство юмора, который так и искрился в его рассказах. Мы любили шутить на любую тему, смеяться от всей души. Любую неудачу мы могли превратить в шутку, и от души смеяться над самими собой. 

Абдурахмон по натуре был гуманистом, очень добрым человеком. Он не мог пройти мимо человека, нуждающегося в помощи, всегда помогал, оказывал поддержку. А после трагедии - смерти своей очень талантливой дочери, пианистки и композитора  Хираман, которой было всего 14 лет, он и вовсе стал особо чутким к чужой боли, хотя и до этого делал всё возможное, чтобы я хоть на миг забыла о своей трагедии - гибели моих двух дочерей. Эти трагедии нас сблизили ещё больше.

У него было особое трепетное и уважительное отношение к старикам. А ещё, он очень любил животных, природу, и естественно, многие из его рассказов были на эти темы. И в какой - то миг я зачиталась его юмористическими рассказами и начала переводить их на русский язык, и они печатались в республиканских газетах. А позже, я перешла и на более серьёзные его рассказы, ибо они затрагивали самые сокровенные струны души: в них он рассказывал об искренней, настоящей любви, о предательстве, верности, смелости. Описывал истинные драмы человеческой жизни. Он выпустил несколько сборников своих произведений, которые имели большой успех у читателя, ибо тема его произведений была очень близка ему.

Увы, его жизнь преждевременно прервали его переживания о своих детях, кто знает, может быть, он и ослеп от слёз, которые проливал втайне от своей верной спутницы жизни Тухфы и близких? Он не мог показывать им свою слабость, старался оставаться сильным мужчиной и главой семьи в самые трудные времена, скрывая от них боль, раздирающую его сердце.

Также как и другой мой друг, увы, тоже покинувший этот мир - журналист Максуд Хусейн, Абдурахмон был мне очень дорог. Также как и Максуд Хусейн, Абдурахмон поддерживал меня морально в моей трагедии, делал все возможное, чтобы я хоть на миг забыла о своём горе.

Мы часто спорили с ним о литературе, о журналистике, о жизни, о вере, иногда даже срываясь на крик, но это не мешало нашей крепкой дружбе.

Прости меня, Абдурахмон, за то, что я не смогла пересилить себя и навестить тебя немощного, слабого, ослепшего, моё сердце бы не выдержало.

Сейчас, читая твои рассказы, оставленные мне Тухфой, и готовясь перевести их на русский язык, я словно снова общаюсь с тобой, живым, с тем сильным, молодым оптимистом по жизни, с большим чувством юмора, Абдурахмоном...

А раз живут твои рассказы, значит, жив  и ты, создавший их. Ты жив в наших сердцах, и я также как и о Максуде Хусейне, часто думаю о тебе. Пока есть память о тебе в сердце твоей верной спутницы жизни, в сердцах твоих детей, твоих близких, ты будешь жив!

Но, признаюсь честно, мне очень не хватает вас, тебя и Максуда, моих верных друзей и коллег. Мне не хватает вашего искрящегося юмора, задорного смеха...

Осенью нас модно читать в Telegram, Facebook, Instagram, Viber, Яндекс.Дзен и OK.