Движение «Талибан» считается богатейшей террористической группировкой нашего времени, несмотря на то, что сегодня Афганистан - банкрот. Принято считать, что талибы финансируют свою борьбу, торгуя наркотиками, в частности, опием-сырцом. Однако «Талибан» существует не только за счет доходов от опиума и его производных; у структуры прибыли исламистов довольно сложный характер.

«Медиазона» разбирается, на чем зарабатывала деньги группировка в прошлом и как собирается это делать в статусе хозяев Афганистана.

 

Транспортная мафия и деньги на джихад

Свои первые деньги талибы, вопреки стереотипу, начали зарабатывать отнюдь не на наркотиках. К моменту появления «Талибана» Афганистан был фактически разделен на отдельные княжества, которые возглавляли полевые командиры.

В 1994 году Кабул контролировало преимущественно таджикское правительство президента Бурхануддина Раббани; Герат и три провинции близ него подчинялись полевому командиру Исмаил Хану; территория к югу и востоку от Кабула контролировалась создателем «Исламской партии Афганистана» Гульбеддином Хекматияром; шесть провинций на севере около афгано-узбекской границы контролировались узбекским генералом Рашидом Дустумом, а на юге страны и в Кандагаре власть была поделена между множеством мелких полевых командиров из бывших моджахедов и главарей банд

Каждый из местных правителей вел непрерывную войну всех против всех, а их банды устанавливали многочисленные пошлины за проезд через свою территорию. На юге Афганистана близ Кандагара из-за огромного количества мелких вооруженных группировок грузоперевозчики вынуждены были за 210 километров пути более 20 раз платить за проезд бандитам, заграждавшим дороги цепями.

Грузоперевозками и контрабандой товаров занималась мафия, которая базировалась в Кветте и Кандагаре. Однако из-за большого количества группировок на юге Афганистана и чинимых ими препятствий доходы от контрабанды серьезно сократились.

Неудивительно, что когда собравшиеся вокруг сельского муллы по имени Омар ветераны джихада против СССР, разочарованные фракционной борьбой, бандитизмом и мечтавшие об идеальном исламском обществе, прибыли 12 октября 1994 года в крупнейший пограничный пункт Спинбулдак на афгано-пакистанской границе и предложили транспортной мафии свою помощь в освобождении дорог, последние охотно согласились.

Схема контрабанды на афгано-пакистанской границе в своей основе имеет заключенный еще в 1965 году договор о беспошлинном транзите товаров для афганского рынка по территории Пакистана. Прибывающие в пакистанские порты товары, имеющие по документам пункт назначения на территории Афганистана, не облагаются в Пакистане налогами и перевозятся из порта до афганской границы на грузовиках.

После прохождения границы машины разгружаются на афганской территории и едут назад пустыми, а беспошлинно ввезенные товары перегружают на вьючных животных и везут обратно в Пакистан многочисленными горными тропами, где контрабанду продают на черном рынке. Объем незаконных перевозок в 1997 году составил примерно 2,5 млрд долларов.

Именно там, неподалеку от Спинбулдака, талибы впервые показали себя серьезной военной силой, разбив подконтрольные Хекматьяру отряды. И именно тогда у них появился первый источник дохода — мафия заплатила мулле Омару несколько сот тысяч пакистанских рупий и пообещала ежемесячное вознаграждение за обеспечение безопасности движения по дороге до Кандагара.

Контроль крупнейшего пункта пропуска на афгано-пакистанской границе и пути до Кандагара оказался чрезвычайно прибыльным предприятием: по состоянию на 1995 год, в день талибы могли получать до 150 тысяч долларов непосредственно на границе и еще до 300 тысяч долларов от главарей мафии в Кветте на следующий день. Эти деньги тратились на укрепление мощи талибов, в том числе, на покупку лояльности других комбатантов. Множество мелких полевых командиров, действовавших тогда на юге, охотно вставали под знамена «Талибана» в обмен на финансирование.

После захвата Кабула в 1996 году под контролем талибов полностью оказался и второй по важности торговый маршрут Пешавар — Кабул. Всего же к 1997 году объем средств, получаемых боевиками от контрабанды товаров народного потребления, достиг 75 млн долларов в год.

И хотя сегодня транспортная мафия, вероятно, продолжает платить талибам за содействие в контрабанде товаров народного потребления, полный контроль над всем периметром государственной границы открывает перед боевиками куда большие возможности для заработка.

 

Таможня дает добро

Пограничные пункты пропуска продолжают играть критически важную роль и сегодня: не случайно они были захвачены талибами летом 2021 года раньше большинства крупных городов.

После захвата талибами погранпереходов в сфере грузоперевозок вновь начался хаос, напоминающий тот, что происходил в начале 1990-х: боевики взимали с водителей налог за пересечение границы на КПП, а по прибытии грузовика в пункт назначения пошлину заставляли платить уже чиновники республиканского правительства Ашрафа Гани.

Кроме того, по пути водители нередко сталкивались с вымогательством денег за проезд через армейские блокпосты, а размер самой пошлины правительства Гани был в 2,5 раза выше, чем плата за проезд талибам.

По иронии судьбы, трансграничные грузоперевозки и жажда наживы отдельных командиров республиканской армии и чиновников правительства Гани помогли талибам захватить власть в стране во второй раз, настроив против правительства в Кабуле транспортный бизнес. Бывший афганский таможенник в разговоре с Times летом 2021 года оценивал потенциальный доход талибов от таможенных сборов по всей стране в 300 млн афгани ежедневно.

В 2020 году объем поступлений в бюджет Афганистана от таможенных сборов составил 400 млн долларов. При этом последний министр финансов прежнего правительства Халид Пайенда в интервью The Economist допускал, что талибы могут удвоить эту сумму, если им удастся побороть коррупцию в таможенных органах. Эксперты Института мира США отмечали успехи талибов в борьбе со взяточничеством, благодаря чему объем собранных ими таможенных пошлин почти сравнялся с уровнем 2020 года, несмотря на экономический кризис в стране.

В марте 2022 года талибы объявили о пересмотре таможенных тарифов. По словам и.о. министра финансов «Талибана» Хедаятуллы Бадри, такое решение было принято для защиты местных производителей. Впрочем, едва ли только протекционизм объясняет намерение поднять тарифы: дефицит бюджета талибов на 2022 год составляет 500 млн долларов.

По мнению Международной кризисной группы, «Талибан» не сможет получить больше 750 млн долларов таможенных доходов в этом году из-за плачевного экономического положения. Тем не менее, даже эта сумма в 10 раз превышает доходы талибов от контрабанды на афгано-пакистанской границе в 1997 году.

 

Камни, металл, нефть и уголь

Еще одним источником своих доходов правительство талибов видит богатые недра афганской земли.

На территории Афганистана известны месторождения нефти, природного газа, угля, руд железа, меди, редкоземельных металлов, россыпного золота, поделочных и драгоценных камней и других полезных ископаемых общей суммой в 7 млрд долларов.

Добыча полезных ископаемых без дорогостоящего оборудования в подавляющем большинстве случаев либо невозможна вообще, либо сильно затруднена. И хотя в проталибских изданиях в 1990-е годы широко рекламировались природные богатства горного Афганистана, привлечь иностранных инвесторов для закупки горнодобывающего оборудования талибам не удалось, а сами полезные ископаемые кустарно добывались подручными одиночных полевых командиров, которые затем продавали добытые камни в Пакистан.

После ухода талибов в подполье добыча драгоценных и полудрагоценных камней не только не прекратилась, но и вышла на качественно новый уровень: по данным «Радио Свобода», боевики всего за 4 года — с 2016 по 2020 — смогли увеличить доходы от нелегальной добычи природных ресурсов с 35 до 464 млн долларов.

Придя к власти, «Талибан» прикладывает немало усилий для реанимации горнодобывающей отрасли, едва теплящейся в стране после сорока лет войны. В феврале 2022 года афганские СМИ писали о переговорах талибов с властями Китая по вопросу разработки китайскими компаниями меди и лития.

В апреле появились сообщения о скором запуске медного месторождения Мес Айнак. Контракт был заключен еще в 2008 году предыдущим правительством Афганистана, однако так и не был запущен в силу проблем с безопасностью. Талибы планируют заработать только на Мес-Айнакском месторождении меди 800 млн долларов — однако пока их китайские партнеры проявляют максимальную осторожность.

Не обошли стороной боевики и нефтегазовую отрасль страны. Первый заместитель премьер-министра правительства «Талибана» Мулла Абдул Гани Барадар в апреле 2022 года открыл добычу нефти на месторождении Кашкари в провинции Сари-Пуль. По прогнозам чиновников, мощности месторождения хватит для ежедневной добычи 200 тонн нефти, что позволяет талибам рассчитывать на сумму от 36,5 до 55 млн долларов дохода ежегодно. Они намерены добывать нефть самостоятельно, а не отдавать на аутсорс профильной иностранной компании.

Настоящей золотой жилой для нового правительства талибов стал уголь. Из-за войны в Украине и запрета Индонезии на экспорт цены на это сырье на мировом рынке бьют рекорды и объемы продаж за границу, преимущественно, в Пакистан, несмотря на глубокий экономический спад, при талибах выросли как минимум на 16%.

Официальный представитель министерства финансов талибов Ахмад Вали Хакмаль в конце мая 2022 года отчитался, что за последние 9 месяцев было экспортировано 2 млн тонн угля, которые принесли бюджету 4 млрд афгани. Ведомство уже повысило тарифы на экспорт сырья с 20 до 30%, и если ситуация на мировых рынках не изменится, его продажа может приносить талибам до 66 млн долларов в год.

Всего же за первые полгода у власти горнодобывающая отрасль принесла талибам около 8 млрд афгани — почти 90 млн долларов. В случае, если удастся привлечь китайские инвестиции, эту статью доходов можно будет серьезно увеличить, а попутно — создать тысячи рабочих мест, стабилизируя внутриполитическую ситуацию в стране.

 

Налоги, напоминающие грабеж

После прихода к власти талибы сумели сохранить доставшееся им от правительства Гани программное обеспечение для управления финансовыми потоками и сбора налогов по всей стране. К уже существующим сборам были добавлены два исламских налога — закят и ушр.

Отсутствие иностранной помощи вынуждает талибов искать средства для пополнения бюджета внутри страны, что приводит к планомерному повышению налоговой нагрузки на население и бизнес. На фоне экономического кризиса и стремительно сокращающейся покупательской способности, налоговое бремя поставило под угрозу разорения целые отрасли.

Так, в Кандагаре владельцы автосалонов обратились к новым властям с жалобой на непомерно высокие сборы, которые делают невозможным ведение бизнеса, а представители горнодобывающей отрасли отметили, что высокие налоги на добычу полезных ископаемых мешают привлечению инвестиций. Афганские фермеры же в условиях подорожания удобрений говорят, что из-за 10-процентного налога на урожай они буквально остаются ни с чем: сельскохозяйственной продукции едва хватает, чтобы прокормить собственные семьи.

И хотя министерство финансов Исламского эмирата Афганистан отреагировало на их просьбы снижением налога на малый бизнес на 1%, едва ли эта мера кардинально изменит жизнь большинства афганцев. В местной независимой прессе недовольство населения налогами объясняют не только их многочисленностью, но и тем, что собранные деньги пойдут на обслуживание силового аппарата боевиков, а не на восстановление страны.

Суммарный объем доходов бюджета талибов от налоговых поступлений, госуслуг и пошлин может составить от 1,7 до 2,3 млрд долларов.

 

Игла легких денег

В апреле 2022 года верховный лидер «Талибана» Хайбатулла Ахундзада издал фетву о запрете выращивания опийного мака, а также «распространения и употребления» любых видов психоактивных веществ в стране.

Талибы не впервые декаларируют намерение положить конец наркотикам в Афганистане — они объявляли об этом еще в 1994 году, когда взяли под контроль Кандагар.

Однако этим планам сбыться было не суждено. Лидеры талибов в интервью пакистанскому журналисту Ахмеду Рашиду признавались, что были бы рады запретить производство наркотиков, однако тогда крестьяне, для которых это было единственным средством к существованию, восстали бы против их власти.

В этих обстоятельствах наркополитика талибов стала меняться. К концу 1990-х талибы уже обложили 20-процентным налогом каждое звено в цепочке производства героина — от крестьян до нарколабораторий и контрабандистов. Поступления от налогов на наркобизнес стремительно росли: с 9 млн долларов в 1996 году до 45-200 млн долларов в 1999.

Летом 2000 года, надеясь на признание «Талибана» легитимным правительством Афганистана, мулла Омар под давлением мировой общественности издал фетву, запрещающую возделывание опийного мака. Урожай радикально сократился, однако доходы продолжали поступать в виде налогов на переработку сырья и экспорт готового продукта, многократно выросшего в цене.

Едва ли этот запрет продержался бы долго из-за повсеместного недовольства афганских крестьян. Летом 2001 года отмечалось возобновление посевов мака несмотря на запрет его культивации, а после начала операции США афганским крестьянам даже было обещано разрешение на выращивание ранее запрещенной культуры в обмен на отказ от поддержки талибов.

С приходом американских войск и последовавшим падением режима «Талибана» в Афганистане вновь возросло возделывание мака. Причины были те же, что и в годы гражданской войны: высокая маржинальность, отлаженные каналы сбыта опия-сырца, бедность населения.

Талибы возобновили практику взимания налогов с крестьян и наркоторговцев на подконтрольных им территориях, и к 2020 году ежегодный доход талибов от производства опиума оценивался в 416 млн долларов. Кроме того, после падения режима талибов крестьяне получили возможность вернуться к возделыванию запрещенной в Исламском Эмирате Афганистан конопли. В 2015 году доходы талибов от производства ее смолы — гашиша — оценивались от 100 до 150 млн долларов каждый год.

Как уже писала «Медиазона», за время существования Исламской республики Афганистан на местном наркорынке, помимо традиционных опиума и гашиша, появился метамфетамин. Хотя наркотики в стране формально запрещены, производство метамфетамина переживает подъем, а в некоторых провинциях крестьяне продолжают широко культивировать опиумный мак.

Пока неясно, насколько строго талибы будут соблюдать этот запрет. Местные эксперты отмечают, что он может привести к разрушительным последствиям для экономики. Объемы индустрии опиума в Афганистане в 2021 году составляли от 9 до 13% ВВП страны, что превосходит стоимость всего зарегистрированного афганского экспорта товаров и услуг. Опиум помогал поддерживать даже курс национальной валюты, которой наркоторговцы расплачивались с крестьянами за сырье.

Уже сейчас, по словам местных наркопотребителей, цены на опиум выросли с 1,30 до 2,80 долларов, а гашиш, раньше стоивший от 0,66 до 1,33 долларов, сегодня продается по ценам от 2,27 до 3,40 долларов.

И хотя «Талибан» действительно способен пополнять бюджет и без привлечения денег от наркоторговли, в условиях туманных перспектив признания талибов легитимными правителями Афганистана со стороны международного сообщества, боевики едва ли готовы полностью отказаться от одного из своих основных источников дохода, а тем более заставить почти весь сельский Афганистан поступить аналогичным образом.

Читайте нас в Telegram, Facebook, Instagram, Яндекс.Дзен, OK и ВК.