В Таджикистане никогда не было приюта для бездомных кошек и собак, а бездомные животные были. Много лет городские службы попросту отстреливали бродячих собак на улицах столицы, об этих случаях писали СМИ, возмущались жители, власти оправдывались, и практика продолжалась.

Продолжалась до тех пор, пока два года назад инициативная группа не взялась за этот вопрос так серьезно, что в ближайшем будущем в Душанбе может появиться первый приют для бездомных животных.

Два года назад в социальных сетях в очередной раз поднялась большая дискуссия о бездомных животных в Душанбе. Тогда по районам столицы городские службы провели рейды, отстреляли бездомных собак и жители высказывали свое возмущение в группах таджикского сегмента ФБ. Такие волны возмущения накатывали на наше общество и раньше. Собак отстреливали прямо во дворах жилых домов, люди возмущались, власти официально заявляли, что не стреляют или сетовали на то, что никакого другого выхода у них нет. Впрочем, каждый раз жители возмущались недолго, совсем скоро страшные картины забывались, и так до новых случаев. Кроме того, большую часть горожан эти проблемы и вовсе никогда не волновали.

Но два года назад кое-что произошло.

Тогда 20 активистов собрались в одном из столичных кафе и решили обсудить, как решить проблемы бездомных животных. Обсуждением всё не закончилось, горожане написали петицию в душанбинскую мэрию о недопустимости отстрелов, и мэрия пообещала разобраться. Но и это еще не всё – активисты в течение прошедших двух лет зарегистрировали общественную организацию по защите бездомных животных «Барои Хаёт», получили участок земли под будущее строительство приюта, организовали передержку, но самое главное - благодаря им в обществе на протяжении этих двух лет не переставали говорить про проблемы бездомных животных.

Мы встретились с руководителем этой организации Мухаббат Шафиевой и одной из самых главных активисток – Наргис Хамрабаевой, чтобы узнать, как им удалось привлечь внимание к совсем непопулярной для большинства жителей Душанбе проблеме.

 

«Мы не знали, что нас так немало в Душанбе»

- Давайте, прямо по порядку: как так получилось, что вы начали заниматься защитой бездомных животных не только в соцсетях, но и в реальности?

Наргис – На самом деле каждый из нас много лет спасал бездомных животных, пристраивал их в хорошие руки, переживал за них, но мы делали это поодиночке. Мы даже не знали, что нас так немало в Душанбе.

Летом 2017 года в ФБ пошла очередная волна постов об отстрелах собак в городе, люди возмущались, и кто-то предложил, мол, давайте, соберемся и подумаем, что делать. Собрались 20 человек, поговорили, обсудили, создали группу в ФБ «Фонд помощи бездомным животным», куда стали добавлять всех неравнодушных. Тогда же мы решили написать петицию городским властям; я была на таком взводе, что за одну ночь составила обращение, разослала всем участникам, они что-то добавили, и мы направили документ в мэрию. Нам ответили через месяц, сказали, что обращение рассмотрят.

На одной из пресс-конференций, Лидия Саидовна (Исамова, журналист – прим.авт.) задала вопрос заместителю мэра Махмадсаиду Зувайдзода вопрос о том, как они собираются решать поднятую нами проблему. Он предложил организовать встречу с инициативной группой и пообщаться.

Встретились, мы попросили участок земли под строительство приюта, и к нашему удивлению, он сразу сказал, что мы можем написать заявление на выделение земли.

Мы от них хотели только землю, причем, робко попросили шесть соток, и он так легко сказал: «Майли» (ладно – тадж.).

Скоро нам позвонили из администрации и сказали, что подготовили нам землю, мы поехали, но оказалось, что участок находится около городской свалки, а там копоть и вонь, плюс, далеко от города, а приют должен быть доступен для волонтеров, пожилых людей, детей. Мы отказались. И опять к нашему удивлению, нам сказали: «Хорошо, мы подберем вам другой участок».

Мухаббат - Они подобрали нам участок в стороне Корвона. Причем, мы набрались смелости и на очередной встрече попросили 15 соток, потому что к этому времени уже поняли, что шесть соток недостаточно. И нам опять сказали: «Майли».

После этого мы решили зарегистрировать свою группу, как общественную организацию, потому что сертификат на владение землей выдают только юридическому лицу. Честно говоря, было очень трудно согласиться на это, потому что это уже серьезный шаг, это такая ответственность, головная боль, потому что приют – это же постоянное безденежье. Но мы решились.

- Сейчас на каком этапе находится весь этот процесс?

Мухаббат – Сейчас мы согласовываем строительство приюта с различными городскими структурами, в «Архитектуре» (Главное управление архитектуры и градостроительства города Душанбе – прим.авт.) нам предоставили эскиз здания, кое что в нем нужно изменить, и потом специалисты разработают проект будущего здания. И когда все будет согласовано, мы начнем сбор средств на строительство.

Всем, всем, всем хочется сказать спасибо, потому что все идут нам навстречу, многие услуги оказывают бесплатно, иногда даже со своего кармана оплачивают.

- У вас уже есть смета расходов на строительство?

Мухаббат – Нет, смету будут составлять специалисты из «Архитектуры», когда мы закончим с оформлением документов, и проект будет готов, то они выведут сумму, которая будет необходима. Но в мэрии нам сказали так, мол, вы начните, а мы поможем со стройматериалами, саженцами, технику подвезем.

 

«Одна собака даже уехала в Испанию»

- Все 20 человек дошли до момента создания организации?

Наргис – К сожалению, уже нет, сейчас нас 11 человек – девять женщин и двое мужчин; две душанбинки находятся за пределами страны, но они работают с нами на расстоянии. Просто не могут ездить к собакам.

- К каким собакам?

Наргис – Так у нас уже есть мини приют. В 2017 году, ко мне во двор прибилась собака, дети назвали ее Кусачка, и скоро она подтвердила, что достойна своей клички.

У нее появились щенки в подвале нашего дома, и она перестала пускать посторонних людей в подъезд, защищала щенков. Пошли возмущения, мне постоянно приходилось выбегать, держать её, чтобы она не покусала прохожих. Из-за жалоб к нам во двор стали приезжать службы отлова, мне приходилось спасать её и от них. В конце концов, я поняла, что защищать Кусачку я больше не в силах, и поэтому стала искать людей, которые могли бы взять собаку к себе, я готова была оплачивать её содержание. Мне посоветовали одного человека, который живет за городом, и который может оказать такую услугу.

Он действительно согласился, и я отвезла ему Кусачку. Потом Мухаббат отвезла туда Герду, которую точно также спасала в своём дворе. Так мы и стали туда возить бездомных собак. Платим ему, а он за ними присматривает.

- И сколько сейчас там собак?

Наргис – Двадцать собак, и несколько кошек, но кошки на самовыгуле - им там рай, а собаки на огороженной территории.

Мухаббат - Мы по субботам к ним ездим. У нас есть дежурные, которые варят каждую неделю им вкусную кашу, везем из города огромные кастрюли, сушки разные, в общем, всякие вкусняшки. Там такое счастье каждую неделю! Мы только подъезжаем, они нас уже слышат, такой лай стоит, столько радости. У каждой собаки есть кличка, у каждой есть будка, в которой они спасаются от непогоды или жары. Это, конечно, не тот приют в привычном понимании, но все-таки они не на улице.

- Удается кого-нибудь пристроить?

Наргис -  За все это время мы пристроили 12 собак, одна собака даже уехала в Испанию.

Мухаббат – Очень трудно их пристраивать, потому что у нас все взрослые собаки. Мы же спасали щенков, все наши собаки пришли к нам щенками, за исключением Герды и Кусачки. Плюс, очень трудно пристраивать «девчонок», «мальчиков» мы пристраиваем. Мы всех своих собак стерилизуем, прививаем, объясняем, что «девчонки» беспроблемные они, умные, добрые, но их вообще никто не хочет брать.

- Во сколько вам обходится содержание одной собаки в месяц?

Наргис - Минимум 200 сомони, это минимум. В период вакцинации больше или не дай бог, собака заболела, там неделя лечения выходит в 500-800 сомони. Да, и собаки в разном состоянии к нам попадают.

Например, у нас есть один пёс, в прошлом году нам позвонили и сказали, что в районе Рудаки валяется сбитая машиной, но еще живая собака у помойки. Мы выехали туда с ветеринаром, чтобы сразу на месте понять есть шанс или лучше усыпить. Приехали, ветеринар посмотрел, сказал, что выживет. Мы погрузили, привезли и столько курсов лечения провели, но задние лапы все равно не работают. Жизнерадостный, хороший пёс, но лапы не работают. 

- Как вы собираете на всё это деньги?

Наргис - У членов группы есть негласное правило ежемесячно вносить вклады, а у остальных мы открыто не просим деньги, просто пишем в своей группе в ФБ, мол, если есть желание – помогите.

Мухаббат – И уже есть люди, которые помогают на постоянной основе, они не приезжают в приют, просто каждый месяц отправляют нам деньги. Есть и случайные благотворители.

 

«Мусульмане не должны никому делать больно»

- Вы уже продумывали механизм работы будущего приюта?

Наргис – Мы постоянно об этом думаем. Конечно, за два дня можно набрать тысячу собак. Например, сейчас нам каждый день звонят, просят, чтобы мы взяли собаку, а у нас нет возможности, нам бы эти двадцать собак прокормить. Мы ведь по сути сами все тянем, иногда международные организации устраивают акции в нашу поддержку; кстати, первую благотворительную акцию устроили выпускники программы Flex. Людям ведь как кажется – спас собаку, передал в приют и всё. Но собаку нужно содержать, кормить, лечить. У нас огромные расходы.

Мухаббат - На первых порах, в приюте будут содержаться только 50 собак, для большого города - это очень мало, тем более приют один. Мы еще будем обсуждать механизмы работы, но в идеале они должны жить среди нас, если животное не опасно, если оно вакцинировано и стерилизовано, то его можно выпускать на улицу. Вот как в Тбилиси.

 - А как в Тбилиси?

Наргис – В Грузии собак в приютах вакцинируют, стерилизуют, чипируют, а потом выпускают в город, они находятся под патронажем волонтёров, в каждом районе есть свои ответственные люди, их кормят, за ними следят, в случае болезни возвращают в приют, снова оказывают помощь.

- Но так городское население должно быть к этому готово.

Мухаббат – Да, и людей нужно готовить, причем с детства. Например, я иногда провожу беседы с детьми в детских садах, рассказываю им про собак. Дети априори не жестокие, когда я гуляю со своей собакой, они тянутся к ней, им интересно, но родители их одёргивают: «Не трогай, укусит». Но если мы все не будем проходить мимо, а постараемся объяснить, то жестокости будет меньше.

Например, у нас убили котенка во дворе, и я решила использовать правовые механизмы – статью 277 Административного кодекса Таджикистана, которая предусматривает наказание за жестокое обращение с животными. Я узнала, кто это сделал, позвонила участковому милиционеру, он пришел в этот же день, побеседовал с соседями, они подтвердили. И нарушителю выписали штраф пусть и небольшой, кажется, 200 сомони, но это привлечение к ответственности. Мы просто ничего сами не делаем, а если попробовать, то управу на всех можно найти.

Наргис  – Над этим вопросом тоже нужно работать. Мы планируем проводить встречи с молодежью, мы уже запланировали встречу с духовенством, мы хотим, чтобы они рассказывали прихожанам мечетей о том, что мусульмане не должны никому делать больно.  Постепенно люди должны это понять.

- Вы говорите, что всех собак стерилизуете, это, в конце концов, может отразиться на количестве бездомных животных в городе?

Наргис - Практика других стран показывает, что поголовная стерилизация бездомных собак все-таки не решает проблему кардинально.

Мухаббат – Во-первых, популяцию бездомных собак пополняют сами люди, они выбрасывают собак на улицу, причем выбрасывают даже породистых, дорогих собак. Во-вторых, происходит большая миграция собак из сельской местности в города – туда, где больше еды. Из кишлаков сюда привозят собак и выбрасывают или выбрасывают на дороге, а собака потом уже добирается до города. И этот процесс невозможно остановить.

- Кстати, вам часто говорят, мол, лучше бы людям помогли?

Наргис – Постоянно. Нас критикуют за то, что в Таджикистане всё еще много уязвимых слоев населения – людей с ограниченными возможностями, детей без родителей, которые нуждаются. Но, чаще всего, те, которые это говорят, на самом деле никому не помогают – ни людям, ни животным. Нас же на всех хватает.

- Скажите мне, пожалуйста, вы задумывались о том, почему перспектива строительства приюта стала возможна именно сейчас, а не раньше, эта же проблема всегда была.

- Наргис  - Я не знаю, почему этим раньше не занялись люди, которые имеют отношение к животным. Мы то никакого отношения к ним не имеем, нам просто их жалко. И терпеть это уже больше не было сил, накипело, наверное, вот мы и решили, что если нам это не нравится, мы должны это сами изменить.

P.S. Желающие помочь питомцам мини-приюта могут позвонить по номеру ОО «Барои Хаёт» 883337070.

Материал подготовлен в рамках проекта «Я – женщина, и я могу!». Партнером проекта выступают натуральные соки и пюре «Нури Зулол» из таджикских фруктов и овощей от производителя «Оби зулол». Производство соков «Нури Зулол» - похоже на огромную соковыжималку: линия американской компании John Bean Technologies (JBT) обеспечивает щадящий режим переработки таджикских фруктов и томатов при невысоких температурах, который позволяет готовой продукции сохранять все полезные и вкусовые свойства без добавления химических ингредиентов.

Оставайтесь с нами в Telegram, Facebook, Instagram, Viber, Яндекс.Дзен, OK и Google Новостях.